Мединститут

– Так, есть один фартовый мальчик с бицепсом вместо головного мозга. Всё схвачено, за всё заплачено. Я с ним недавно закрутила немного. Но ещё не решила, до какой степени довести. Вот и всё. «Я стою у ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано».

– А Антон? Вы вдвоём неплохо смотритесь. Виктор очень высокого мнения об Антоне. У него ведь нет недостатков, кроме наивности.

– Я тебя умоляю, – кисло взглянула Надя на новую подругу. – Булгаков – известный книжный червь и зануда. Его уровень – медсёстры. Он мне ещё на первых курсах опротивел…

– Не знаю. Антон хороший юноша, серьёзный. Совсем не дурак и не зануда. Он воспитан, вежлив. Одевается только отвратительно и совсем не умеет себя подать, низкая самооценка. Но то, что его уровень – медсёстры, я с тобой не согласна.

– Да ну его, будто и поговорить больше не о ком…

Мужчины, в отсутствие женщин выпив ещё по одной, тоже отправились «освежиться». На входе в мужской туалет они столкнулись с Гореваловым, который как раз выходил оттуда. На нём были светлый пиджак и очень хорошие джинсы – цвета морской волны, прекрасно облегающие ноги, с заклёпками и лэйблами «Вранглер» – настоящая «фирма». Такие не купишь даже из-под прилавка. Одежда Петра Егоровича изобличала блат самого высшего уровня и неограниченные возможности.

Молодой доктор с удивлением посмотрел на коллег, кивком головы поприветствовал их и прошёл в залы.

– Вот так встреча, – сказал Виктор Иванович, становясь к писсуару.–  Где бы нам ещё встретиться, бля. Вот уж чью рожу меньше всего хотел бы сегодня увидеть. За это и не люблю провинцию. В больших городах вероятность встречи с известным, а тем более, неприятным тебе субъектом, в общественных местах практически исключается. А тут, куда ни плюнь, знакомые всё лица. Петруха, похоже, здесь завсегдатай… Похож на этого… на бандита Фокса.

– Горевалов не бандит. Его отец – управляющий Госбанком, – ответил Антон.

– Чем-чем?– насторожился Ломоносов, и, увидев, что Антон собирается повторить ответ, сделал предостерегающий жест. – Не здесь…

Они вернулись в кабинет. Подруги ещё не возвращались. Виктор Иванович сел на своё место, налил себе и Антону.

– Горяченькое не пора там нести, – напомнил он официанткам. – Минут через двадцать. А пока, девчонки, погуляйте. Вот вам… а мы тут пока сами.

Он сунул им по двадцать пять рублей, выпроводил и выпил. Лицо его отразило перемену к худшему.

– Госбанк, говоришь… – медленно произнёс он, вставляя в рот сигарету. – Точно знаешь?

– Точно. Мне Гиви сказал по секрету. Только я не понимаю, что тут такого. Ну банк, ну государственное учреждение. Такое же, как и любое другое…

Антон не на шутку разволновался. Видно было, что открывшаяся тайна профессии неизвестного ему отца Горевалова давно не давала ему покоя.

– Почему об этом вслух говорить нельзя? Отец Петрухи наверняка крыса конторская, с бронхиальной астмой и нестабильной стенокардией. Чиновник Ляпкин-Тяпкин. Что-то не верится мне, чтобы из-за этого у Петьки был столь неограниченный блат…

– Боюсь, что как раз из-за этого, – покачал головой Ломоносов. – Плохую новость ты мне сообщил.

– Да почему? Наоборот, я-то думал, что он – или КГБ, или «мусоровка», или наш ректорат, в крайнем случае – Горком партии. А тут финансы… всё равно, что филармония или краеведческий музей.

Виктор Иванович едко посмотрел на молодого товарища, который избыточно горячился и густо при этом краснел. Насмешливая улыбка много повидавшего человека тронула губы хирурга.

– Как сказала бы твоя подруга, ты сейчас стараешься мне «доказать, что дьявола не существует». То есть наш советский банкир думает только о том, как бы перевыполнить соцобязательства и удержать переходящее красное знамя. Так?

– Ну так.

– Ты Ленина конспектировал? «Советы построннего»? Что вождь велел захватить в первую голову? А? Мосты, телеграф и банк! Фильм «Рождённая революцией» смотрел? А? Да как же ты смотришь, смотришь, и не видишь ни х…я?!

– Так а что такого…

– Ну и мудак же ты, Булгаков. Тебе нужно срочно учиться думать башкой. Если хочешь её на плечах сохранить. Давай-ка налей по рюмашке, и я тебе, так и быть, объясню политэкономию развитого социализма.

– Вот скажи мне, – окутавшись клубом табачного дыма, заговорил Виктор Иванович, – вот ты, допустим, работаешь в животноводческом совхозе. Разводишь свиней, получаешь зарплату. Но свинину ты же не пойдёшь в магазин покупать? Тем не менее, дома у тебя мяса всегда будет в избытке. Согласен? Я понятно излагаю? А откуда мясо? А? Правильно, ты его будешь п…дить на работе. И те, кто рядом с тобой, будут. Рядовые сотрудники много, разумеется, не сп…дят. Так, чтоб было что дома пожрать. На всех работников прилично получится, где-то по свинье в день убытку, но, что интересно, в отчётах всё будет шито-крыто. На бумаге всё всегда сойдётся – поголовье, или как его, и никакая проверка не докопается. Ну, может, особо дотошный ревизор и поймёт что-то, но ему раз – кусок шейки или вырезка. И сойдётся. Если не цифра с цифрой, то человек с человеком. Так?