Мединститут

Булгаков, несмотря на свой юношеский нигилизм и профессиональный цинизм, глубоко в душе был ранимой и целомудренной особой, высоко ценящей понятия порядочности, нравственности и долга. Понятия эти были какие-то ущербные и однобокие, не поддающиеся формальной логике. Так, если ещё совсем недавно он готов был валяться у Нади в ногах и упрашивать ещё об одном свидании, то теперь его обязательства в отношении невесты препятствовали даже тому, чтобы лишний раз взглянуть на свою недолгую подружку.

«Это оскорбило бы ту, которую я избрал в спутницы жизни,– высокопарно думал он, молча всё больше. – С холостыми штучками пора заканчивать. Хватит бегать, уже отбегался»…

Молчание, он знал, ему очень шло и возвышало перед самим собою. Да, какое ему дело до «Крупской»? Давалка она и есть давалка. К концу института просто подошла и его очередь. Можно сколько угодно рассуждать о том, чем отличается б… от женщины ищущей, отыскивать оттенки чувств, перебирать сплетение обстоятельств, искать оправдание её поступкам, но лучше смотреть на это монохроматическим зрением. Тем более сейчас.

Да, Антон был уже не тот жизнерадостный юноша, с которым мы расстались во второй части. От 21 до 26 лет у молодого человека происходит, порой совершенно внезапно, период становления и определения взглядов на мир. Из множества дорог выбирается одна, из обилия вариантов и возможностей –  один, из кучи девушек – тоже одна. Приходится в буквальном смысле испытывать на себе второй закон диалектики – закон перехода количества в качество. То есть превращаться из свободной, ничем не связанной личности, любимца и баловня судьбы, во взрослую скучную особь, отринуть весёлое прошлое и, стиснув зубы, занимать место в строю.

Метаморфоза эта болезненная и неизбежная. Насколько тут человек свободен в своём выборе – сказать трудно. На него очень сильно влияют окружающие, якобы просто симпатизирующие «молодому негодяю». Все входят в твоё положение, дают советы, приводят в пример себя, желают как лучше. А на деле все, особенно старшие, просто ждут не дождутся того момента, когда ты, веселясь и танцуя, свалишься в этот зловонный омут, в котором все они дружно купаются, как сказал поэт.

«Ничего, жизнь обкатает, будете в строю ходить», – как сказал когда-то один из преподавателей, видя, как бездельничает и резвится студенческая группа.

А внутренне тебя тоже толкает к этому, толкает чувство страха – не успеть вскочить на проходящий поезд, упустить шанс стать таким как все, и остаться стоять у обочины жизни. Насколько оно правдиво, это чувство?

– Ну, как живёшь?

– Как видишь, брат – московский житель,

И женат…

А может, ты просто чувствуешь, что пора, наконец, совершить Поступок, взрослый и самостоятельный, Поступок с большой буквы? Не знаю, не знаю. Знаю лишь, что опасный это возраст, после достижения которого жизнь неизбежно становится пресной и скучной. Недаром писатель-фантаст И.Ефремов дал сроку своим «кжи» только до 25 лет, с последующей эвтаназией…

Заявления были поданы в ЗАГС неделю назад, и уже 21 февраля должна была состояться регистрация брака Антона Булгакова и Нины Краснокутской. После этого молодой муж должен был прописаться в квартире жены и её родителей, получая тем самым городскую к… скую прописку. В апреле предстояло распределение. В последнее время мединститут будоражили слухи о том, что ввиду обнаружившегося дефицита подготовленных врачебных кадров в городе, никого из местных отправлять никуда не будут, и на будущий год не будут, пока не укомплектуют все свободные ставки. Ставки, правда, были плохонькие – участковые терапевты в поликлиниках, врачи -линейщики на «скорой», поликлинические хирурги, врачи женской консультации. Но К… был большой город, без малого – миллионник, а вот что ждало выпускников за его пределами, было совсем неясно.

Имелись верные слухи, что всех, не имеющих городской прописки, будут распределять в Среднюю Азию, туда, где отдалённые районы терпят «экологическое бедствие», и справиться с ним «чучмеки» своими силами и кадрами не в состоянии. Мало кого взбадривала перспектива такой далёкой прогулки. Кто-то из институтских остряков даже пустил словечко «этапировать». Так что к распределению лучше было заранее подготовиться, как говорили тогда студенты, «подсуетиться».

Женитьба нивелировала эту проблему. У Ниночки, как уже говорилось, была своя квартира – хорошая двухкомнатная капитальная, в кирпичном доме «сталинской» постройки. Её-то и должны были молодые занять в ближайшее время, сразу, как только всё «устаканится», по выражению будущего тестя Антона.

Что касалось распределения, то и тут у него были основания надеяться на благоприятное стечение обстоятельств. В начале декабря, когда миновал месяц после разговора с заведующим, Антон подошёл к Гиви Георгиевичу. Грузин уже был в курсе достижений своего медбрата и встретил его, отечески улыбаясь в усы.