Мединститут

То, что Россия есть, что она существует, заметили только в самом конце 80-х. Всплеск национального самосознания тогда как раз обрёл своего лидера в лице Б.Н. Ельцына. Многолетнее пренебрежение самой большой и самой мощной республикой в составе СССР как раз и стало непосредственной причиной гибели Союза. Если все остальные республики можно было как-то удержать в составе Союза, то Россию ничем нельзя было. Из двух законных президентов в Москве в результате быстрой череды событий остался только один… но это уже выходит за рамки нашего повествования.

Как бы то ни было, но точку в попытках М.С. Горбачёва перестроить СССР поставили именно союзные республики. Именно они всадили нож в спину издыхающего СССР, взяв и разделившись по национальным границам, наплевав на интересы «единой исторической общности» населявших их людей. Каких-либо заметных попыток противостоять развалу не было, да и зачем – более внятного решения никто не предложил, да и едва ли оно вообще существовало. Наднациональная идея расшиблась о  гораздо более архаичную национальную! Так что никакого «советского народа» никогда, видимо, и не существовало, как ни силилось советское искусство его описать, изобразить, сыграть на сцене, показать на экране. Это и понятно – быть заподозренным в СССР в национализме означало конец карьеры и даже тюремный срок.

Из всех остальных республик самой важной являлась Украина. Ведь именно союз Украины (Малороссии) с Россией в XVII веке явился тем фундаментом, на котором была выстроена и стояла 200 лет Российская Империя. Поэтому Гражданская война на Украине стала одной из самых драматичных и кровавых страниц Гражданской войны 1918-1921 гг. Конечно, воевали там все против всех, и такая война очень скоро сама бы по себе иссякла. Но большевики, хорошо сознавая важность юго-западного региона для дела Мировой революции, уничтожили всех несогласных, и превратили этот богатейший край в депо Мировой революции.

Справедливости ради нужно сказать, что население той Украины в основном разделяло идеи Большого брата, и в 20-е 30-е годы было готово поголовно лечь на алтарь торжества коммунизма во всём мире с такой же готовностью, как и население России, Белоруссии и прочих республик.

Но в 1939-м в результате «освободительного похода» к Советской Украине были насильственно присоединены западные области, которые никогда ни украинскими, ни российскими не являлись.

Ответственный хирург 10-й ГКБ гор К… Горальчук Тарас Трифонович как раз и был представителем последнего нац.меньшинства. Это был высокий, худой, чернявый и очень подвижный мужчина лет сорока, без особых внешних примет – разве что огромный кадык и оттопыренные уши. Находясь рядом, вы не сразу бы обратили на него внимание, зато обратив, без конца бы только и делали, что приглядывались. При ближайшем рассмотрении Тарас Трифонович очень и очень отличался от своих современников.

Лицо его с тонкими-претонкими, постоянно шевелящимися губами, извивающимися, точно два дождевых червя, поражало крайностями – то полной бесхитростностью, то выражением необычайной мудрости. В лице Горальчука была та глубина, которая так нужна актёрам. В Кларки Гейблы или Вячеславы Тихоновы непоседливый украинец никак не годился. Но стать великим комиком (=трагиком) вроде де Фюнеса смог бы запросто.

Во-первых, он держался очень своеобразно. Пребывая всё время в каком-то беспокойном движении, этот человек напоминал большую осеннюю муху, всё время вьющуюся не там где надо, не дающую ни сосредоточиться, ни успокоиться, пока её не прихлопнешь. Занимая довольно скромное место в иерархии хирургов больницы, Горальчук на всех конференциях обязательно садился в первые ряды, как можно ближе к сцене, среди заведующих и кафедральных работников, там, где простые хирурги никогда не садились. Более того, он всегда задавал вопросы с места и норовил устроить дискуссию. Вопросы были обычно несложные, но с обязательной подковыркой, какие-то неделикатные и нетактичные. Это невероятно раздражало, ибо возникало впечатление, что Тарас Трифонович хочет высунуться. Но никакого формального повода осадить его ни разу не появилось – занимать стул он мог, где хотел, а на его вопросы приходилось отвечать, хоть и скрипя зубами. Горальчук обладал удивительной способностью подойти к самой грани официально допустимого, но не перейти её. Неизвестно, какую выгоду он искал во всём этом, да и искал ли. Кажется, что этот человек был гораздо простодушнее, чем о нём думали, вёл себя так, как считал нужным, не видел в этом ничего плохого, и искренне не понимал причины раздражения окружающих.