Медицина Средневековья: жить или умереть [Литрес]

Еще один метод средневековой хирургии – каутеризация, то есть прижигание. Применяя эту технику, лекари ссылались на авторитет «Гиппократовского корпуса». Великому врачу приписывали слова: «Чего не лечат лекарства, излечивает железо; чего не врачует железо, исцеляет огонь; чего не исцеляет огонь, то следует считать неизлечимым». С помощью прижигания удаляли опухоли, останавливали длительные кровотечения, обрабатывали глубокие сложные раны. Долгое время ученые знали об этом только благодаря письменным источникам. Но в последнее десятилетие появляется все больше археологических свидетельств этой практики. Чаще всего это черепа: на них заметны следы прижигания мягких тканей головы. Например, в начале 2010-х годов итальянские археологи вели раскопки слоев VIII–X веков под центральной площадью Пизы. Они обнаружили череп женщины с явными следами каутеризации[131]. След расположен в районе макушки. Сложно сказать, для чего пациентке провели такую процедуру, но византийский врач Павел Эгинский в VII веке рекомендовал прижигать эту зону при заболеваниях глаз.

© Wellcome Images

Диаграмма участков тела, подходящих для кровопускания с разными целями (Wellcome L0037339, XIV век)

Родные стены: жизнь больных в семье

Итак, средневековая медицина могла быть очень разной: дорогой и доступной, мягкой и суровой. Общее у этой богатой коллекции методов – пожалуй, то, что они работали далеко не всегда. Иногда лекарю удавалось совершить чудо, но были и обратные примеры. Человек посещал одного доктора за другим, молился, носил сделанный на заказ амулет, но ничего не помогало. Тогда приходилось признать: недуг никуда не уйдет. Он будет сопровождать человека до последнего дня, иногда – заметно мешая повседневной жизни. Как же поступали в такой ситуации?

Сегодня человек, попавший в такую ситуацию, считается имеющим хроническое заболевание или инвалидность. Но, говоря о далеком прошлом, мы вряд ли можем рассуждать об инвалидности. Дело в том, что сегодня это юридический термин. Чтобы получить соответствующий статус и связанную с ним социальную защиту, нужно пройти четко определенные законом процедуры, например медико-социальную экспертизу. В Средние века таких строгих рамок не было. Все зависело от того, в какой мере мужчина или женщина могли выполнять действия, которых ожидали от них окружающие. Если крестьянин получал травму, но все еще мог работать на земле, никто не назвал бы его немощным. Также важно было, способен ли человек обслуживать себя сам. Тех, кто справлялся без посторонней помощи, могли считать вполне здоровыми людьми.

Бывало и так, что обходиться без помощи не получалось. К такому исходу могли привести самые разные обстоятельства. Одним не повезло родиться с болезнью, не оставляющей шанса на самостоятельную жизнь. Другие пострадали, пережив недуг во взрослом возрасте, – например, одну из многочисленных средневековых эпидемий. Иногда слабость приходила с возрастом. А ведь были еще и травмы! Причин для них в ту пору хватало. Во-первых, это войны и менее крупные конфликты. Раны получали и в бою, и в плену. Случалось, что командование отдавало приказ заметно покалечить, а затем отпустить пленников, чтобы сама их внешность внушала страх перед противником. Этот полулегендарный сюжет часто встречается в хрониках. Писали, что Симон IV де Монфор (1160/1165–1218), взяв штурмом поселение еретиков-катаров, велел изувечить всех его защитников[132]. Более сотни человек лишились глаз и носа. Одному из катаров все же оставили один глаз, чтобы он мог отвести своих соратников в соседний город и рассказать там о зверствах подданных де Монфора. Но покалечить могли и по воле собственного правителя – «именем закона». За многие преступления людям отрубали кисти или даже руки, отрезали нос и уши. Такое наказание навсегда уничтожало репутацию: теперь все видели, что перед ними преступник. Те, кто лишился части тела из-за несчастного случая, даже получали особые справки о том, что невиновны. Такую в мае 1420 года запросил некий юный Арнольд из Любека. Он нашел пятерых свидетелей, которые «предстали перед советом, и после того как поклялись, подняв руки и направив пальцы вверх, дали показания под присягой, что Арнольда, сына Иоанна Хейзена, в раннем детстве на улице укусила свинья. Укус животного лишил [Арнольда] части его правого уха, и [они поклялись, что] эту часть уха он не терял никаким иным способом»[133]. Все это были известные в городе люди, им доверяли, поэтому вопросов к юноше не было. Это далеко не единственный случай, когда человек хотел получить такое подтверждение. Видимо, риск жизни с такой особенностью и правда был высоким: мало ли за кого человека могли принять незнакомцы. Со временем такие просьбы возникали все чаще, потому что телесные наказания становились все более жестокими. В Западную Европу возвращались нормы римского права, где таких наказаний было множество[134].