Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Сюэ Сяню думалось о множестве вещей, что мог бы держать Сюаньминь, как то деревянная рыба[138], бумажный талисман, книга, кисть и тушь; можно было даже представить, как он несёт чашу для подаяний, однако человеческая кожа была чем-то действительно за рамками любых ожиданий…

— Человеческая кожа? Ты ясно рассмотрел? — спросил Сюэ Сянь.

Сюаньминь кивнул.

— Тогда… разве ты помнишь все обстоятельства от начала и до конца? — размышляя, Сюэ Сянь продолжил: — Может быть, ты подобрал её, ну.

Но высказанным вслух таким словам, пожалуй, не поверил бы и призрак: кожа человека — что-то, что можно вот так запросто подобрать?! Безделица, которую найдёшь на любой обочине? Однако если говорить о том, что человеческая кожа напрямую связана с Сюаньминем… в каком благом деле может быть замешана человеческая кожа?

Хотя Сюаньминь и отличался по характеру от обычных буддийских монахов, было поистине невообразимо, чтобы он учинил нечто столь безмерно жестокое…

Но нет, Сюэ Сянь вдруг вспомнил, как Сюаньминь выглядел только что, когда половину его тела покрывали следы кровеносных сосудов, и как сам задолго до этого, когда ещё не был так близок с Сюаньминем, однажды говорил Цзян Шинину: характер Сюаньминя неописуем, он словно сверкающий морозный клинок, заключённый в тонкую суровую[139] белую холстину, в его невозмутимом равнодушии проступают твёрдость и острота, и не исключено, что, если потребуется, он посмеет преступить зарок не убивать…

Однако это и неизмеримая жестокость — вовсе не то же самое…

Осмысливая все эти соображения, Сюэ Сянь ненадолго забылся. Лишь придя в себя вскоре после этого, он обнаружил, что Сюаньминь смотрит на него, а во взгляде его невыразимый оттенок — словно он ждёт, что Сюэ Сянь скажет что-нибудь. Сюэ Сянь остолбенел на миг и, сменив тон на непринуждённый, спросил:

— Когда это было? Тоже в подростковые годы?

— Мгм, — подтвердил Сюаньминь.

Сюэ Сянь пришёл в замешательство:

— Ты уверен? Если не помнишь всех обстоятельств, то как помнишь, что это подростковые годы?

Сюаньминь раскрыл ладонь:

— Ладони подростка отличаются с виду, кроме того, тогда на столе передо мной лежали переписанные канонические книги.

Сюэ Сянь растерял слова.

«Держа человеческую кожу за переписыванием канонов, ты, что ли, вашего дедулю Шакьямуни[140] хотел разъярить?»

Но разговоры разговорами, а когда было сказано, что это события подростковых лет, Сюэ Сянь тем более никак не мог связать Сюаньминя с какими-либо убийствами и злодеяниями.

Определённо есть и скрытая сторона, да?

Размышляя таким образом, Сюэ Сянь обратился к Сюаньминю, растягивая слова:

— Вместо того чтобы гадать здесь, лучше подождём, пока ты вспомнишь историю от начала до конца, а после вернёмся к этому. Ты только что разрушил печати на медных монетах — и восстановил некоторые сцены, вероятно, когда разобьёшь ещё одну, сумеешь вспомнить больше, а сняв все пять, очень возможно, полностью вернёшь память.

Слова его были не лишены смысла. Оба прямолинейные по характеру, они, разумеется, не стали тратить на эти бессвязные отрывки слишком много сил.

Сюаньминь похлопал тыльной стороной руки по благородному драконьему подбородку Сюэ Сяня и сказал:

— Идём.

Сюэ Сянь остолбенел на мгновение и лишь затем вспомнил, что всё ещё обвивается вокруг тела Сюаньминя; он не вернулся к человеческому облику, так что и Сюаньминь не мог уйти. Он кашлянул и, призвав ветер, притянул двухколёсную повозку, в белом сиянии вновь принял вид человека, оделся и заново устроился на стуле.

Приводя в порядок полы и рукава одежд, он заметил, как Сюаньминь прошёл на пару шагов вперёд и достал из ямы, в которой была закопана драконья кость, несколько медных гвоздей и бумажных талисманов. Он как следует завернул всё это в чистую холстину на время и убрал, после чего выпрямился и вернулся.

После предыдущего опыта, когда он только разжал руки, а кое-кто вмиг исчез, на обратном пути Сюаньминь, конечно, не стал опрометчиво отпускать Сюэ Сяня носиться самому, а крепко взялся за ручки сзади стула. Но когда взгляд упал на пасть тигра, он замер.

Рана в жестоко разорванной пасти тигра по большей части уже зажила, собираясь вот-вот зарубцеваться. Должно быть, пройдёт менее чем полдня, и кожа на этом участке станет безупречно гладкой, словно никогда и не была повреждена.

Стоило немного пошевелить мозгами, и он сумел понять, как Сюэ Сянь разобрался с его раной.

Вот только та ли вещь слюна дракона, которую можно использовать свободно…

Глава 55: Старый барабанный напев (2)

Сюэ Сянь привёл в порядок платье, заметил, что Сюаньминь медлит, не двигаясь, и, не сдержавшись, обернулся и поторопил:

— Ты почему застыл?

Неожиданно Сюаньминь, как раз поднимая пораненную руку, спросил его:

— Ты знаешь, как применяют слюну дракона?