Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Выражение его лица, конечно, оставалось по-прежнему безмятежным, но тон тем не менее был слегка странным, как будто он пребывал в несколько смешанных чувствах. Сюэ Сянь растянул уголки рта и подумал про себя: «Ты, Святоша, поистине берёшь именно тот чайник, что не кипит[141]!» То, как он убеждал себя прежде, вдруг перестало работать; вернуться к облику человека и думать о сделанном действительно… ощущалось иначе.

Ха-ха.

Лицо Сюэ Сяня парализовало, не чувствуя больше уверенности, он попытался вернуть хоть немного достоинства, поспорив:

— Зачем мне хотеть выяснять, как именно применяют что-либо с моего собственного тела? — он продолжил через мгновение: — Знаю, что всё почти одинаково полезно, — и хватит, к чему так углубляться? Я вовсе не собираюсь разрезать себя по кусочкам и пустить на лекарства, ну? Я из ума выжил, что ли? — посмеялся Сюэ Сянь. Покосившись на Сюаньминя, он отвернулся, нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику и сказал: — Залечил тебе рану — и ладно ты не поблагодарил, так ещё столько пустой болтовни. Идём скорее!

Его истинным намерением было напустить грозный вид: без разницы, что именно он говорил, лишь бы по тону казался исключительно разумным и не терпящим возражений — и сойдёт; это по меньшей мере смогло бы заставить Сюаньминя не думать обо всяких делах вроде «облизывания раны».

Как и следовало ожидать, украдкой склонив голову и взглянув на Сюаньминя боковым зрением, он увидел, что тот качнул головой, опустил раненую руку и сказал так, будто ничего другого не оставалось:

— Идём.

Он тоже явно не собирался развивать эту тему.

Сюэ Сянь был вполне доволен.

Двое быстро вернулись в жилище великого благодетеля Сюя. Они специально миновали главный вход и незаметно вошли в дом через боковой.

Главный зал, где изначально принимали пришедших, сейчас уже полностью опустел, а шум пира, праздные беседы и смех смутно доносились из помещения в задней части дома и по-прежнему звучали неясно, будто их отделял густой туман.

— Вы наконец-то вернулись… — как только Сюэ Сянь с Сюаньминем вошли в дверь восточной комнаты, Цзян Шинин протяжно вздохнул с облегчением.

Как-никак, едва эти двое старейших ушли, в комнате не осталось никого надёжного. Если бы нрав великого благодетеля Сюя и остальных вдруг переменился и они впали бы в безумство, их было бы не остановить.

— Отчего у тебя такой перепуганный вид? — раздражённо высмеял его Сюэ Сянь. — Пока вы не выходите отсюда пошуметь, великий благодетель Сюй, естественно, не войдёт. Разве что по невезению ему как раз понадобится взять что-то из восточной комнаты.

Едва присутствующие услышали эти слова, им стало любопытно. Цзян Шинин спросил неуверенно:

— Если мы не выходим — он не войдёт? А ведь правда, раз зашла об этом речь, только что было смутно слышно, как за дверью созывали друзей и, кажется, велели подготовить вино и чай, голос, должно быть, удалился в заднюю часть дома, как будто о том, что в восточной комнате ещё кто-то есть, действительно не помнят.

Сюэ Сянь махнул рукой:

— Они и не могут помнить…

В конце концов, привязанные к земле духи — не живые люди. Глубокое впечатление у них оставляют лишь лица и события, что повторяются непрестанно, а к внезапно вторгшимся чужакам они довольно невосприимчивы. Именно как великий благодетель Сюй и остальные: когда видели Сюэ Сяня и всю компанию, они обычно обменивались приветствиями и заводили лёгкую беседу, вплоть до того, что даже заставляли людей чувствовать себя неудобно, отказывая такому радушию. Однако если они не видели Сюэ Сяня и его спутников, то вскоре уже и не вспоминали о них, невольно забывали о присутствии посторонних.

Вот почему прежде они так долго оставались в восточной комнате и никто не приходил поздороваться, но едва вышли из помещения, как любезность великого благодетеля Сюя возросла.

— Ах вот как, — мужчина с лицом в шрамах и остальные в театральной труппе тоже выглядели так, словно внезапно поняли.

Мужчина с лицом в шрамах как раз хотел что-то сказать, но Сюэ Сянь указал на него:

— Вы не ахайте, вас это не касается. Посторонние здесь только мы, вы приезжаете из года в год — с тех пор как великий благодетель Сюй был жив и пока он не скончался, для людей в зале в задней части дома вы находитесь посередине и не считаетесь чужаками. Они лишь ненадолго забыли о вас, но не пройдёт много времени, как возьмутся искать.

Пока он говорил это, гул голосов из зала в задней части дома становился всё ближе и ближе к восточной комнате…

— Где Жэньлян и остальные? Погляди на мою память, взял да и забыл поприветствовать давних друзей, преступно… — говорил великий благодетель Сюй с кем-то неизвестным. Пара слов — и голос уже оказался за дверью.

Тук-тук-тук…

Люди в комнате тотчас испугались.

— Жэньлян, вы здесь? — донёсся из-за двери голос великого благодетеля Сюя. — Пиршественный стол накрыт, для вас есть свободные места…

Раздался скрип…

Старая дверь даже при малейшем движении издавала звук, вызывающий зубную боль…