Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

— Когда вломился в семейную лечебницу Цзянов, ты оборвал мою трапезу. Этот книжный червь спозаранку, в пятую стражу, помог мне купить еды в ресторане и истратил уйму усилий, чтобы принести её обратно. Всё это были фирменные блюда того ресторана, такого вкуса не найти больше нигде. Я заплатил деньги, но не успел и палочками пошевелить, как ты вмешался и всё пропало. — Он спросил небрежно, растягивая слова: — Так скажи, разве ты не поступил бессовестно? Разве не должен возместить мне?

Совершенно разумно, и справедливо, и обоснованно.

Можно ли сказать этому Старейшему «не должен»? Скажешь — он может и Небеса перевернуть.

Впереди как раз виднелась лавка готового платья, а снующие в обе стороны люди, минуя Сюаньминя, втягивали шеи; он не стал много говорить, слабо хмыкнул, что можно было считать за ответ, и, повернувшись на носках, направился в лавку.

Лавкой готового платья владела супружеская пара средних лет. Муж перебирал счёты, щёлкавшие, пока он подсчитывал, а жена держала у пазухи медную грелку для рук и, опустив голову, плела что-то, что с виду походило на некий узел со сложным узором.

Сюаньминь ходил почти бесшумно и носил подобные снежному облаку монашеские одежды; он был далёк от мирской суеты, как казалось на первый взгляд, и отчасти выглядел так, будто спешил домой на похороны члена семьи, получив известие о смерти.

Хозяйка заметила краем глаза, как в лавке вдруг возникла белая тень, и её руки, плетущие узел, тут же вздрогнули.

— Айю, напугал меня до смерти! — она хлопнула себя по груди и, ещё не оправившись от испуга, подняла голову, а когда увидела, что вошедший — молодой буддийский монах, тотчас остолбенела, выражение лица её стало немного причудливым.

Стояла середина зимы, и людей приходило уже значительно меньше, тем более сегодня весь день было сумрачно. Прежде, как говорят, на побережье сверкали молнии и грохотал гром, шёл довольно странный ливень, вздымались и бурлили волны, и сейчас грозовые облака нависали снова, порывисто дул северный ветер — ещё раз собирался дождь со снегом, и прохожие торопились более обычного.

Сегодня супруги ещё ничего не заработали в одёжной лавке, они еле-еле дождались, что кто-то войдёт — и это оказался монах.

Что толку с монаха?

Сперва хозяйка невольно взглянула на руки Сюаньминя.

Не принёс чашу для еды и милостыни, пришёл не за тем, чтобы собирать подаяния.

Впрочем, выражение лица хозяйки от этого не стало хоть сколько-нибудь приятнее. В конце концов, положение буддийских монахов сейчас было немного своеобразным, и это было напрямую связано с нынешним гоши[81]…

Всем известно, что гоши — буддийский монах, к тому же монах крайне могущественный. Говорят, мастерство его достигает небесных высот, он способен улучшить эпоху построением фэншуй и, что самое важное, живёт уже очень долго, так долго, что едва ли остался кто-то, кто может точно сказать, насколько же много ему лет. Он проследовал за пятью поколениями императоров, он — единственный гоши вот уже сотню лет.

Обычные люди могут увидеть гоши самое большее раз в год, а именно — когда во время зимнего солнцестояния на горе Тайшань ежегодно приносят жертву Небесам. Грандиозное войско устремляется из столицы к подножию Тайшань, и народ из уездных городов, что лежат на пути, может бегло взглянуть собственными глазами, хоть и должен оставаться сдержанным.

Однако гоши всегда носит серебряную маску в виде морды животного, просторные монашеские одеяния и багряно-красную кашью[82], что закрывает его руки и стопы. Не увидеть облик, не разглядеть и возраст.

Однажды кто-то клялся и божился: гоши — попросту едва ли не нечисть, хоть не видно ни его лица, ни рук или ног, однако, взглянув на шею, тоже можно понять, что он и близко не почтенный старец. Морщины на шее состарившегося человека не скрыть. Ладно бы долголетие, но прожить сотню лет и не постареть — это уже чрезвычайно пугающе.

Но точно так же кто-то рассказывал, что видел раз отряд, направляющийся принести жертву Небесам, и у гоши в отряде шея была морщинистой, вот только не как у дряхлого старика, а как у человека средних лет.

Другие утверждали, что гоши уже давно сменили несколько преемников, да только чтобы не дать посторонним разглядеть, они всегда носят маску.

Словом, сколько людей, столько и мнений, истинное от ложного отличить трудно. Простой народ к подобным таинственным и непонятным делам всегда относится с некоторым благоговейным страхом. Но у этого гоши не только внешность и возраст окружены тайной, говорят, нрав его тоже необычайно причудлив, мрачен ли он или светел — неясно. В столице о гоши ходит немало слухов…