Механический принц

– Легко говорить такое, когда тебе семнадцать, – холодно ответил Магнус. – Ты влюблен и потому воображаешь, что остальное неважно. Но у мира может быть иное мнение на этот счет, Уилл Эрондейл. Ты – Сумеречный охотник и служишь великой цели. Так что не тебе решать, как распоряжаться своей жизнью.

– Тогда я вообще ничего не могу решать! – воскликнул Уилл и, оттолкнувшись от каминной полки, покачнулся, словно и в самом деле был пьян. – Если моя жизнь мне не принадлежит…

– А кто сказал, что мы созданы для счастья? – тихо спросил Магнус. Перед глазами чародея возник дом его детства, мать, испуганная, пятящаяся от своего ребенка, и объятый пламенем мужчина – ее супруг, но не его отец. – Может, предназначение некоторых состоит в том, чтобы служить другим?

– Я и так уже отдал все, что у меня есть, – отрезал Уилл, срывая пальто со спинки стула. – Я больше никому ничего не должен. И если это все, что ты можешь мне сказать, нам с тобой следует распрощаться, чародей.

Последнее слово Уилл выплюнул как ругательство. Уже сожалея о своей резкости, Магнус встал с оттоманки, но Эрондейл рванулся к двери и с грохотом захлопнул ее у себя за спиной. Вскоре нефилим мелькнул в окне гостиной, на ходу застегивая пальто и склонив голову навстречу холодному ветру.

Завернувшись в халат, Тесс присела за туалетный столик и покачала на ладони маленькую круглую пуговицу. Девушка попросила оставить ее одну на время перевоплощения. Она не в первый раз превращалась в мужчину; Темные Сестры неоднократно заставляли ее это делать, и хотя ощущения, конечно, были любопытные, но не поэтому Тесс сейчас задумчиво разглядывала пуговицу, оттягивая решающий момент. Ее пугала тьма в глазах Старквезера и нотки безумия, звучавшие в его голосе, когда он рассказывал о трофеях. Тесс не хотелось проникать в глубины такого сознания.

Если подумать, она вполне могла положить пуговицу на столик и сказать Шарлотте, что ничего не получилось. Никто бы ее не осудил. Но хотя эта мысль и посещала Тесс, девушка не поддалась соблазну. Она чувствовала себя в долгу перед Сумеречными охотниками из Лондонского Института. Они защищали ее, заботились о ней, помогли узнать правду о ней самой и о брате. И, в конце концов, у нее с ними была общая цель – найти и уничтожить Мортмейна. Тесс вспомнила серебристые глаза Джема, исполненные доброты и непоколебимой веры в нее. Глубоко вздохнув, она стиснула пуговицу в кулаке.

Темнота подступила и поглотила Тесс, обернув ее пологом холодной тишины. Потрескивание огня в камине, слабое дребезжание окон на ветру – все звуки исчезли. Темнота и безмолвие. Она почувствовала, как начало изменяться тело. Внезапно увеличившиеся руки скрутил застарелый артрит; в спину вступило, голова налилась тяжестью, ноги заныли, а рот наполнился кисловатым привкусом. «Гнилые зубы», – подумала Тесс, и ей вдруг стало так дурно, что она с трудом окунулась в привычную темноту в поисках света.

Тесс нашла его, но вместо ровно горящей искры ей пришлось иметь дело с разрозненными вспышками, словно она смотрела в разбитое зеркало. Осколки воспоминаний стремительно проносились мимо Тесс. Она успела разглядеть вставшую на дыбы лошадь, укрытый снегом холм, зал Совета, отделанный черным базальтом, и треснувший могильный камень. Попытавшись ухватить воспоминания Старквезера, Тесс увидела, как он танцует на балу со смеющейся женщиной в платье в стиле ампир. Отбросив этот осколок, девушка потянулась за другим:

Маленький дом, притаившийся в тени трех холмов. Старквезер наблюдает за ним из рощи неподалеку. Дверь открывается, из дома выходит мужчина. Тесс чувствует, что сердце Старквезера забилось сильнее. Мужчина высок широкоплеч, темноволос, а кожа у него зеленая, как у ящерицы. Он держит за руку ребенка, на вид совершенно обычного, розового, с пухлыми кулачками.

Память Старквезера подсказывает Тесс имя человека.

Джон Сейд.

Сейд сажает ребенка на плечи и отходит в сторону, пропуская странных механических существ, похожих на детских кукол размером с человека. Лиц у них нет, зато есть одежда – грубые рабочие комбинезоны йоркширских крестьян и простые платья из муслина. Автоматоны берутся за руки и принимаются кружиться, словно в деревенском танце. Ребенок смеется и хлопает в ладоши.