Мексиканская готика

– Я вам не служанка, мисс Табоада. – В голосе Флоренс отсутствовала враждебность. Это был просто факт.

– Да, конечно, но вы требуете, чтобы я не навещала Каталину без предупреждения, а потом устанавливаете невозможное для меня расписание! – Ноэми знала, что грубила, но ей хотелось проделать брешь во внешнем спокойствии Флоренс.

– Если у вас какие-то проблемы, мисс Табоада, обсудите их с Вирджилем.

Вирджиль… Обсуждать что-то с Вирджилем ей хотелось меньше всего. Она скрестила руки на груди и уставилась на Флоренс. В ответ та смотрела на нее ледяными глазами, губы чуть изгибались в намеке на усмешку.

– Наслаждайтесь обедом, мисс, – сказала Флоренс, и в ее словах чувствовалось превосходство, словно она выиграла битву.

Ноэми поводила ложкой по тарелке с супом. Начинала болеть голова. Ей нужно поесть и принять таблетку, но вместо этого она решила прогуляться по дому.

Ноэми взяла свитер и спустилась по лестнице. Она надеялась что-то найти? Увидеть призрака, выпрыгивающего из-за двери? Если здесь такие и есть, то они избегают с ней встреч.

Комнаты с мебелью, накрытой чехлами, выглядели зловеще, как и оранжерея с давно увядшими растениями. Все это вызвало депрессию. В результате Ноэми отправилась в библиотеку. Занавески были задернуты, и она распахнула их. Взглянула на круглый ковер со змеей и медленно обошла его. В ее сне тоже была змея. Она вырывалась из яйца. Нет, из яйцеклетки. Если у снов есть значение, то о чем говорил этот сон?

Ну тут не нужно звонить психоаналитику, чтобы понять сексуальный подтекст. Поезда, въезжающие в туннель, являются точными метафорами – спасибо Фрейду, но и грибы фаллической формы, скорее всего, имеют тот же смысл.

Вирджиль Дойл прорывается к ней.

Это не метафора, все яснее ясного.

Ноэми поежилась, вспомнив о пальцах Вирджиля, о его губах… В этом воспоминании не было ничего приятного. Наоборот, все сжималось внутри от страха и тревоги.

Она взглянула на книжные полки, выбирая, что бы почитать.

Взяла несколько книг и отправилась в свою комнату. Встала у окна и выглянула наружу, покусывая ноготь, – раньше у нее не было такой привычки. Потом решила, что слишком нервничает и ей надо покурить. Достала сигареты, зажигалку и чашку, украшенную купидонами, которую использовала в качестве пепельницы. Затянувшись, уселась на кровать.

В библиотеке она даже не удосужилась прочитать названия выбранных книг. «Наследственность: законы и факторы, применяемые для улучшения человечества». Название второй было интереснее, что-то о греческой и римской мифологии.

Открыв книгу, она увидела блеклые следы плесени на титуле. Стала осторожно переворачивать страницы. Внутри плесени не было, лишь кое-где по паре крошечных пятен. Похоже на азбуку Морзе, как будто плесень отправляет послание.

Ноэми стряхивала пепел в чашку. Светловолосую Персефону, прочитала она, утащил в подземный мир Аид. Там она съела зерна граната, и эти зерна привязали ее к миру теней.

В книге находилась гравюра, изображающая похищение Персефоны. Пышные волосы украшены цветами, часть бутонов упала на землю, груди обнажены. Аид, стоя сзади, сжимает ее в объятиях. Руки Персефоны подняты в воздух, на губах застыл крик. Аид беспристрастен.

Ноэми захлопнула книгу, и ее взгляд переместился в угол, где плесень оставила черные пятна на обоях с розами. Она все еще рассматривала их, когда плесень вдруг пошевелилась.

Боже, что это?!

С сигаретой в руке она встала с кровати и подошла к стене. Плесень и правда двигалась, как в калейдоскопе. Зрелище завораживало. Сложные узоры исчезали и снова появлялись.

На первый взгляд плесень казалась черно-серой, но чем больше Ноэми смотрела на нее, тем заметнее становился золотистый оттенок. При смене узора он становился то более ярким, то более блеклым. Ноэми протянула руку, собираясь коснуться стены, испорченной плесенью. Плесень тут же отступила, но потом словно передумала. Запульсировала, запузырилась, как деготь, и из нее появился длинный изогнутый палец, манящий к себе.

Как ни странно, Ноэми не испугалась. Она услышала жужжание пчел и завороженно наклонилась вперед, собираясь коснуться плесени губами. Пробежалась рукой по мерцающим золотистым рисункам. Пахло землей, дождем и зеленью. Плесень билась под ритм ее сердца и скрывала тысячи секретов. Забытая сигарета, все еще зажатая в руке, обожгла пальцы, и Ноэми с криком выронила ее. Она быстро наклонилась, подняла окурок и кинула в чашку. Потом развернулась и взглянула на плесень. Та была совершенно неподвижна. Старые грязные обои на стене, и никаких движущихся узоров. Она кинулась в ванную и захлопнула дверь. Схватилась за край раковины, чтобы удержаться на ногах. Еще чуть-чуть, и она потеряет сознание.

Борясь с дурнотой, открыла кран и сполоснула лицо холодной водой. Дышать – вот что нужно делать.

– Черт побери, – прошептала Ноэми, двумя руками хватаясь за раковину.

Головокружение постепенно прошло, но она не собиралась выходить из ванной. По крайней мере пока… Пока не убедится… убедится в чем? Что галлюцинации прекратились? Или что она не сошла с ума?