Мелгора. Очерки тюремного быта

Вывели всю камеру в коридор, посадили на корточки, руки за голову. Нашли пахана. "Командир, этап на Тбилиси через неделю… Гадом буду — нормально будем себя вести. Оренбург на всю жизнь запомню. Хороший собака здесь водится!". И добавил с присущей кавказцам хвастливой гордостью:

— Этот собак — земляк наш. У нас на Кавказе все такие — гордые и бесс трашные!

Кстати, о Малыше.

Эта меховая сволочь съела мой обед тогда же, в 1991-м году! Мы очень бедно жили в начале 90-х. Я, капитан, сидел с автоматом на вышке (все ждали массовых беспорядков, захвата изолятора). А жена, Лариса, нажарила мне пирожков — то ли с луком и с яйцами, то ли с печёнкой. И решила меня покормить. Но ошиблась калиткой. Одна вела к вышке, а другая в запретную зону. Где царствовал Малыш. И вот идёт она по тропинке, и вдруг слышит рык за спиной. Оборачивается — а эта огромная меховая сволочь, спавшая где-то в бурьяне под колючей проволокой, проснулась. И увидела нарушителя! Оскалил, гад, клыки… Лариса бросила ему пакет с пирожками. И тут Малыш Родину продал. Начал жрать пирожки, наплевав на постороннего в "запретке". Супруга моя благополучно ушла. А я остался голодным. А если бы на её месте был зек-побегушник?!

Впрочем, Малыш был со щенячьей поры натаскан на заключённых. И на сотрудников, тем более в форме, никогда не бросался, даже не рычал. Мы для него были «своими». Но зона накладывает свой неизгладимый отпечаток на всех. Даже на собак. Почему бы «не отжать» вкусненького, если представился случай? Вот Малыш и «отжал» свою пайку…

8.

В местах лишения свободы действовали так называемые общественные организации осужденных. Были зоны, в которых заключённых загоняли в такие объединения, или «секции», чуть ли не палками. Например, с этапа заставляли новичка писать заявление о «добровольном» вступлении в СПП — секцию профилактики правонарушений, что-то вроде народной дружины. Надо ли говорить, что состоять в членах такой секции для основной массы заключённых считалось позорным?

На Мелгоре к вступлению в ту или иную секцию особо не принуждали. Все заключённые, становившиеся завхозами, дневальными в отрядах, бригадирами и нарядчиками, работавшие в хозобслуге и на пищеблоке, автоматически зачислялись в СПП.

Существовали и другие секции. Например, СКМР — секция культурно-массовой работы, СБС — санитарно-бытовая секция, СФСР — секция физкультурно-спортивной работы, и даже СОКМГ — секция общественных корреспондентов многотиражных газет! Последние должны были сочинять заметки в общую для всех оренбургских колоний газету — многотиражку «За честный труд», прозванную заключёнными «сучий вестник». Писали о передовиках производства, рассказывали душещипательные истории о раскаявшихся и завязавших уголовниках. Активных корреспондентов поощряли внеочередными посылками, свиданиями, а то и представлением к условно-досрочному освобождению.

Положенную члену СПП повязку на рукаве (в одних зонах — красного, в других — белого цвета с надписью «СПП») никто из заключённых на Мелгоре не носил. Это считалось «западло» даже у активистов. Помню, перед какой-то большой проверкой из области Медведь поручил замполиту зоны подполковнику Елизарову обеспечить «должный вид» всего зоновского актива. Замполит передал команду ДПНК, тот, по нисходящей, завхозам отрядов.

Когда Елизаров повёл комиссию на территорию жилзоны, у входа перед вахтой стояла шеренга бравых ребят с белыми повязками на рукавах.

Гости, среди которых, помимо тюремного начальства, было «вольное» партийное и комсомольское руководство, в том числе дамы, вполне демократично поздоровались с встречающим «активом» за руку, принялись оживлённо расспрашивать о житье-бытье. Те чинно и благородно отвечали на вопросы, рассказывали, как борются с нарушителями дисциплины и внутреннего распорядка дня в колонии.

В ходе этой беседы замполит находился в состоянии, близким к обмороку. И, безмолвно шлёпая губами, показывал украдкой из-за спин проверяющих кулак дежурному по колонии. Ибо шеренга «активистов» состояла целиком из зоновских «петухов» — педерастов.

Поскольку настоящие «активисты» надевать повязки категорически отказывались, завхозы, получив приказ ДПНК, не мудрствуя лукаво, выдали «знаки отличия» подвернувшимся под руку отрядным «пидорам», и послали приветствовать прибывающую комиссию.

Впрочем, были в колонии и энтузиасты художественной самодеятельности, и спортсмены, которые действительно организовывали концерты, футбольные и волейбольные матчи, но — для души, а не по принуждению.

Так, завклубом в жилзоне работал осужденный — певец Москонцерта, получивший срок за ресторанную драку, а в библиотеке хозяйничал бывший второй секретарь Краснодарского обкома КПСС, осужденный за взятки — большой любитель книг и знаток художественной литературы.

По-настоящему сообщество зеков делилось не на секции, а на множество ячеек, которые назывались «семьями». Члены одной «семьи» подбирались по принципу землячества, совместной работы, просто взаимным симпатиям. Никакого сексуального смысла в понятии «семья» не было.