Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)

- Придётся рассказать. В дороге, пора выбираться из пожарища, пока дым глаза не выел.

Эритор щёлкнул вожжами, лошадка с опаской ставит копыто, глаза завязаны. Воз тяжело вкатился на ровное место, поле вокруг чёрное, серые дымки свиваются тугие спирали. Раскаленный воздух дрожит и за сто шагов расплылось, в мареве ничего не видать.

- Поклянись сыном сохранить в тайне! Обещай что поможешь, это очень важно, важнее всего что было!

- О чём ты, не понимаю!

- Просто - клянись! Хранить секрет пока мы в пути, тебе ничего не стоит, а там, решишь как поступить.

Унрулия неохотно кивнула, мелко так, как приветствуют прислугу. И на том спасибо! Я помедлил, подбирая слова.

- Явился чародей и сообщил: через три дня на гору падёт Золотой Талисман. Талисман это не какой-то там амулет, могучий артефакт, наполнен океаном магии! Хватит очень надолго. Магия Фитца тоже проистекает от какого-то артефакта, вряд ли от талисмана, иначе бы не сидел в промозглой башне крохотного королевства. Чем я хуже, почему должен довольствоваться крохами с господского плеча?! Добуду свой. Без магии я - никто.

Губы Унрулии превратились в тонкую линию, возразила неодобрительно:

- Зря на себя наговариваешь, в лесу без магии справился, старик не в счёт! Упадёт твой Талисман, и что? Пусть себе лежит, поправишься - заберём.

Сердце радостно пропустило такт от последних слов.

- Нельзя медлить! Роуди, да и Хольстер знают, подслушали чародея, могут быть на полпути. Чародей тот сам не из молчунов, другим разболтает!

- Это кто такие?

- Коллеги по колдовской башне. Бывшие приятели, чтоб им провалится, предателям!

- Талисман способен тебя исцелить?

Эритор внимательно прислушивается к разговору. Я задумался: выкладывать как есть или повременить? Как всегда, не зная что соврать, рубанул правду.

- Исцеление - необходимая мелочь. Что-то заставляет верить: чародей не обманывает, Талисман даст даже больше, чем смею надеяться. Я всегда стремился к магии, да не к простым фокусам с амулетами! К истинной первородной силе, помнишь, как в легенде о Симарине? Помоги, я в долгу не останусь! На меня положиться можно, сами видели.

Унрулия с улыбкой каким-то своим мыслям протянула руку.

- Я верю тебе. Надеюсь, поправишься, прежде чем придётся затаскивать на гору!

- Ура! - вскричал Эритор, вскочил, на лице восторг. Лошадка дёрнула с перепугу, Эритор кувыркнулся к нам через облучок.

Я пожал узкую ладонь, приятно прохладную. Стоило пальцам соприкоснуться, ледяная волна метнулась от кончиков вверх по кисти, стрельнула в локоть, в плечо и, наконец, в голову. Мысли остекленели, замерло и всё вокруг. Я смотрю тысячью глаз, шевелю тысячью рук, сгораю в жарком пламени, дымом ввысь, камнем наземь - всё это одновременно, вновь и вновь. Могучие удары сотрясают бесплотного меня, отбивают ритм, с каждым тактом наваливается тяжесть, больше, ещё вдвое, хребет бы затрещал, но давит со всех сторон, плющит, ещё сильнее, давит страшно, дышу как свинцом, сдавило до тонкого звона в ушах...

Чувства рывком вернулись к обычным. Попрыгивает воз, колёсная ось никак не договорится с шириной колеи, я лежу на неудобном и жёстком, в затылке пульсирует. Разлепил глаза, на фоне болезненно яркого ясного неба чёрный ореол волос, непокорные пряди щекочут шею. Унрулия склонилась надо мной, отпрянула.

- Виллейн, что с тобой?!

- Н-не знаю. Всё в порядке.

- Повалился как сноп, смотри, шишку набил! Наверное, надышался, сидишь понизу. Надо выбираться из дыма.

Кряхтя как дед, привалился обратно к бортку телеги, гадаю, что за напасть. Отъехали далеко, догоняем пламя.

- Я что-нибудь бормотал?

Унрулия запустила пальцы в причёску, пара изящных движений и женская магия сработала - даже на мой, далёкий от благоглупостей, взгляд лучше. Глянула искоса.

- Так, ничего особенного.

- Что значит: "ничего особенного"? - уцепился я.

Эритор обернулся с озорной улыбкой, прыснул в ладошку, смешинки золотыми колесиками просочились сквозь пальцы. Я недоумённо тряхнул головой, те истаяли в воздухе, оставив тонкий как писк звон колокольчиков.

- В любви признавался! - выпалил Эритор.

- Я?! Кому признавался? То есть, к кому признался?

Вопрос повис без ответа, Унрулия делает вид, что занята, так занята. Расправила складки, отряхивает невесомый пепел, тёмное платье в серых разводах.

- Брось, ты так красивее! - сказал я неуклюже, пытаюсь заполнить неловкую тишину. Унрулия дёрнулась, я чувствую что краснею. Да что такое со мной?! - Послушай, твой оберег... он не защитный, так? Его Эритора отец подарил?

- Как ты догадался?

- Нетрудно было. Я, какой никакой, подручный колдуна! Всё ясно.

Унрулия наклонилась, к запаху гари добавилось чистое, нездешнее. Спросила напряженным шёпотом:

- Ты что-то знаешь о моем... муже?

- Он не был странствующим рыцарем, - тихонько проговорил я.

- Не был...

- И колдуном, магом тоже не был. Иначе, знал бы, что принес такой странный оберег.

Чёрная бровь выгнулась дугой.

- Что странного, сработал в лесу как надо!

- В лесу активировал я, в обход наложенных чар, дал свободу сырой магии. Сами чары сработали только сейчас, на мне! Хорошо, что магии почти не осталось.