Мемуары Мойши

– Нет, дорогой, рано Васю посылаешь! Где у тебя деньги на поездку в Стамбул? Мы же только что почти всю наличность украинцам отдали!

– Действительно, твою мать! – выругался Левка. – Опять придется ползти к этому хрычу и слушать его бесконечные лекции вперемешку с цитатами из его дурацкой книжки!

Как плохо, когда нет денег и надо, унижаясь, выпрашивать их у других! Однако Василий Иванович зажегся идеей до такой степени, что даже позабыл про нотации и свои писульки, и через неделю наша компания вылетела в Турцию. Три часа полета – и мы в Стамбуле. В самолете Василий Иванович не буйствовал и с нами не ругался, зато всю дорогу, как чокнутый хомяк, грыз, чавкая, орехи. Ну, я прямо удивляюсь: ведь миллионер, известный бизнесмен, а жрать культурно не умеет! Вот так же шумно в свое время хлебал борщ и Мышо, так с ним за одним столом сидеть было невозможно. Ужас! Пришлось напялить на себя наушники. Четыре раза Курочкин обращался ко мне с одной единственной просьбой:

– Скажи этой корове (стюардессе), пусть принесет еще!

И получал новую порцию орешков. Соседи, сидящие спереди, начали раздраженно оглядываться, а находящиеся сзади, дергать меня за рукав с просьбой, чтобы Иванович закрыл свой рот. Все три часа я металась между молотом и наковальней. Замечание партнеру, а тем более миллионеру сделать было невозможно. Оставить просьбу соседей без внимания нельзя. Тогда за дело взялся Левка.

– Вася, заканчивай, у тебя живот заболит!

Рука Курочкина, пытавшаяся донести до рта очередную порцию орешков, замерла на полпути, и Василий Иванович спокойно парировал:

– Не заболит, у меня запор.

Левка наступил мне на ногу, намекая, чтобы я что-то придумала.

– А вот если у вас запор, тогда орехи вам противопоказаны!

– Нет! – сказал упрямец, продолжая чавкать нам назло.

– Да! – встала я на путь борьбы.

– Нет!

– Да пошел он к черту! – возмутилась моя подружка, душевная половинка. – Не трать на этого древнего «щелкуна» свои нервы. Пусть хоть подавится, не твое это дело!

– Вот именно, не дай бог подавится, тогда без спонсора Штернам в Турции будет полный капец! – не поддержала ее другая, но тут же, сморщившись, добавила – Но его чавканье, действительно, слушать уже не-вы-но-си-мо!

– Хорошо, – придумала что-то добрячка, – а если его напоить до невменяемости? Он с пьяну и глаз открыть не сможет, не то, что рот!

– Нет, – воспротивилась оппонентка, – лучше отнять у него зубы! Тогда даже при большом желании ничего у него не получится, грызть будет нечем!

И тот, и другой способы хороши, но только не в отношении Курочкина. Я вдруг вспомнила его рассказ, как он однажды напился, а потом на руинах разнесенного им по кирпичику ресторана плясал до утра «польку-бабочку»! Да и с зубами все непросто. У Ивановича имелись не съемные протезы, а намертво приделанные фарфоровые зубы. До Стамбула пришлось запастись терпением!

Выйдя в зал прилета, мы мгновенно очутились в жарких объятиях подтянутого, обаятельного, хоть и несколько постаревшего, Чико. Рядом с ним стоял симпатичный молодой человек восточной внешности по имени Танриверди. Ну и имечко, язык сломать можно! И с первого же дня, попросив разрешения, мы стали звать его просто Верди. У моей дочери Эльки, например, есть подружка по имени Аида. Девушка с юмором, и когда кому-нибудь представляется, говорит в шутку: «Аида. Верди», имея в виду композитора Джузеппе Верди, написавшего оперу «Аида». Очень многие, правда, шутку не понимают, думая, что это ее настоящая фамилия! Верди погрузил нас в просторный автомобиль, и мы стрелой помчались по сверкающим огнями улицам вечернего Стамбула.

Бывший артист балета неплохо устроился в четырехкомнатной квартире с большой крытой лоджией. Вся жилая площадь блистала позолотой вычурных диванов и огромных зеркал. Чико как отпрыск махараджи обожал роскошь и не мог спокойно пройти мимо любой антикварной безделушки, заканчивая мебелью, покрытой блестками и позолотой. Недоразумения начались с первого же момента нашего появления в квартире. На вопрос, где можно помыть руки, Чико не растерялся и всучил каждому из нас по ведру.

– Вода внизу, на улице, в колонке. Надо, кстати, принести и для туалета.

– Как хорошо, что у меня запор! – обрадовался Курочкин.

Мы с Левкой были в недоумении.

– То есть как в колонке? У тебя же есть краны, ванна и унитаз? Тогда где вода?

– В колонке, – уже с некоторой долей раздражения заявил деятель культуры.

В этот момент в наш диалог вмешался Верди и пояснил, что люди, жившие здесь раньше, задолжали деньги за воду, поэтому ее и отключили. «Интересно… – подумала я, – если Чико богатый наследник, почему не закроет этот долг?» Промелькнула тревожная мысль, что приехали мы напрасно. Однако делать нечего. Прихватив большие железные ведра, снова почесали вниз: квартира находилась на последнем, шестом, этаже дома без лифта! У колонки стояло несколько женщин, за которыми безропотно пристроились и мы. Василий Иванович, конечно, промолчать не мог.