Менахем Бегин. Битва за душу Израиля

Как же иначе мы могли бы добиться успехов, ставя перед собой невыполнимые задачи? Против наших пилотов, во время их полета к цели и возвращения домой, могли быть использованы все возможные виды вооружений: зенитные комплексы, ракеты класса «земля-воздух», истребители-перехватчики — всё, что имелось у неприятеля для защиты «Осирака». И, несмотря ни на что, все пилоты вернулись невредимыми. Лишь благодаря Божественной милости мы смогли преуспеть при выполнении этой операции[529].

Иначе, однако, было настроено мировое общественное мнение. Международная реакция последовала незамедлительно, и была она крайне негативной. Франция, разумеется, пришла в ярость, но и в США действия Бегина вызвали серьезную критику. Через два дня после операции «Нью-Йорк таймc» опубликовала редакционную статью, в которой операция была охарактеризована как «непростительный и близорукий акт агрессии»[530]. Газета, явно намекая на прошлое премьер-министра, заявила, что тот «действует в стиле слабейших из своих врагов, в духе терроризма. Он оправдывает свою агрессию, объявляя себя жертвой»[531]. Джозеф Крафт в «Лос-Анджелес таймc» провел параллель между операцией «Опера» и терроризмом Арафата, подчеркнув, что «американцам не следует опасаться утверждений, согласно которым палестинский лидер Ясер Арафат представляется не более склонным к тактике террора, чем Менахем Бегин»[532].

В ответ на операцию «Опера» Совет безопасности ООН единогласно принял Резолюцию № 487, определявшую атаку на реактор как «несомненное нарушение Устава Организации Объединенных Наций и норм международного поведения»[533]. Соединенные Штаты проголосовали за эту резолюцию, поскольку Саддам был для них важным союзником в противостоянии Ирану. Однако США согласились поддержать резолюцию только после того, как им удалось убедить Ирак принять ее смягченный вариант, не предусматривавший международные санкции против Израиля. Во многом эта позиция объясняется неоднозначным отношением Рейгана к операции «Опера». С одной стороны, в ходе операции были использованы самолеты и вооружение американского производства для осуществления того, что было квалифицировано как «необоронительные действия» — в результате чего США приостановили поставку четырех истребителей F-16, уже закупленных Израилем. Однако Рейган с пониманием воспринял и позицию Бегина. В своем дневнике он записал (9 июня 1981 года):

Согласно существующему законодательству, я просто обязан обратиться к Конгрессу с просьбой о расследовании, чтобы убедиться, не имело ли место нарушение закона, запрещающего использование самолетов американского производства для агрессивных целей. Откровенно говоря, если Конгресс примет такое решение, то я воспользуюсь президентским правом игнорировать его. Формально Ирак всё еще находится в состоянии войны с Израилем, и я верю в то, что они готовились к созданию атомной бомбы[534].

Некоторое время спустя, когда Соединенные Штаты начали войну против Ирака в рамках операции «Буря в пустыне», американские официальные лица уже занимали иные позиции. Так, в июне 1991 года министр обороны США Дик Чейни подарил Давиду Иври, который был командующим ВВС Израиля во время операции «Опера», спутниковую фотографию развалин реактора «Осирак» с надписью: «Генералу Давиду Иври с благодарностью и признательностью за выдающиеся результаты, достигнутые им в связи с иракской ядерной программой в 1981 году, что значительно облегчило наши усилия во время „Бури в пустыне“! Дик Чейни, министр обороны США»[535].

Как Бегин и предвидел, операция «Опера» подверглась нападкам также и в самом Израиле. Перес, из-за письма которого Бегину операцию пришлось отложить, теперь обвинял Бегина, что тот приурочил ее к выборам с намерением повлиять на их результаты. На собрании партии МААРАХ он сказал с нескрываемой злостью: «С какой целью Бегин сообщил сейчас о том, что наши самолеты уничтожили ядерный реактор? Только ради результатов голосования на выборах!»[536].