Менахем Бегин. Битва за душу Израиля

Эта ситуация противопоставила очевидные интересы Бегина как лидера еврейского государства его верности идее достоинства (ѓадар) каждого еврея. Он попытался было разрешить проблему с максимальной осторожностью, но, когда дипломатичный подход не дал никаких результатов, он не стал ограничивать свободу выбора эмигрантов. Не желая, чтобы его сочли политиком, отступающим от позиции классического сионизма, он обратился в 1976 году к нескольким тысячам собравшихся в синагоге на Манхэттене, призвав к объявлению «промежуточного периода» сроком на один год, прежде чем будет объявлено о прекращении финансовой помощи всем потенциальным «отсеявшимся». На протяжении этого года, сказал он, предстоит убедить этих эмигрантов, что совершение алии отвечает их самым насущным интересам[434]. На практике, однако, даже подвергаясь значительному давлению внутри Израиля, правительство Бегина воздерживалось от принятия каких-либо конкретных решений относительно отказа от идеи «свободы выбора» либо урезания финансовой помощи ношрим. В апреле 1978 года Бегин, выступая перед Координационным комитетом, совместным органом правительства Израиля и Еврейского агентства, не стал призывать ХИАС к отказу от помощи «отсеявшимся». Ни израильтяне, ни американцы, сказал он, не вправе заставлять советских евреев ехать в Израиль[435].

Безусловно, он по-прежнему призывал к этому советских евреев. В мае 1979 года Бегин сказал:

Обращаясь в День независимости Израиля ко всем евреям, где бы они ни находились, я говорю моим братьям, живущим в диаспоре: «Встаньте и придите в Эрец-Исраэль. Для этого настало время». В этом году почти пятьдесят тысяч евреев покинут Советский Союз, хотя, одновременно с этим, мы наблюдаем и прискорбную практику «отсева». Мы постараемся положить этому конец, и мы говорим всем тем, кто уезжает из СССР: «Мы живем здесь. Приезжайте в Эрец-Исраэль, чтобы больше не скитаться по странам диаспоры»[436].

В ноябре 1980 года Бегин снова обратился к этой теме, публично заявив, что поведение «отсеявшихся» негативно сказывается на процессе репатриации в Израиль. Но и тогда он не отказался от своих принципов: евреи, ехавшие из СССР не в Израиль, а в США и другие страны, по-прежнему получали финансирование от ХИАС[437].

В это время один из политических советников Бегина предложил ему обратиться к президенту Картеру с просьбой лишить советских евреев статуса «беженцев» — основываясь на том соображении, что они не являются «лицами без гражданства», поскольку в любой момент могут стать гражданами Израиля. Бегин не принял это предложение. Он родился в мире, где у евреев не было убежища. Его семье пришлось покинуть Брест, а впоследствии многие его близкие погибли именно потому, что у них не имелось убежища. Он на себе испытал страдания, причиняемые безжалостной советской пенитенциарной системой, а освободившись из заключения, скитался по Советскому Союзу, на пути в Палестину — где он снова был вынужден жить, скрываясь от властей. Бегин не хотел, чтобы кому бы то ни было пришлось пережить такие ужасы. Достоинство, ѓадар, требовало, чтобы у евреев была возможность жить там, где они хотят. И Бегин сказал: «Я никогда не обращусь к нееврею с просьбой не впускать еврея в его страну»[438].

Достоинство, ѓадар, предопределяло и внутреннюю политику Бегина. Гимн Бейтара утверждал: «Ivri gam be-oni ben-sar» — «Ты потомок царей — в беде, нищете и изгнанье». Однако не все евреи Израиля жили как принцы, и Бегин это знал. Чтобы новые еврейские репатрианты чувствовали себя в Израиле как дома, им необходимо было стать экономически самостоятельными, не зависеть от транзитных лагерей и правительственных пособий. Став премьер-министром, Бегин выступил с инициативой, известной как «Экономический переворот» — программой, ориентированной на решение проблем жилья, как он и обещал своим избирателям, ютившимся в транзитных лагерях. Бегин привлек к реализации программы ряд зарубежных еврейских организаций, а также Еврейское агентство, — для сбора средств, предназначенных на восстановление десятков городских районов.