Сокр. А если бы я управлял – не только собой, да и тобой, Менон, – то мы рассмотрели бы, изучима ли добродетель или не изучима, уже по решении вопроса, что она такое. Но так как ты собой-то управлять не хочешь, потому что свободен, а мной и хочешь, и управляешь, то я уступлю тебе. Да, что делать? Видно, приходится рассматривать, каково что-нибудь, прежде нежели знаем, что это такое. Или уж, если не более, то по крайней мере немного ослабь свою власть и позволь мне рассмотреть, изучима ли добродетель или достается как иначе – на основании предположения. А рассматривать на основании предположения, по моему мнению, значит то же, что часто делают геометры. Если спрашивают их, например, о пространстве, может ли хоть вот это пространство, обращенное в треугольник, быть наложено на этот круг456, то всякий из них отвечает, что ему еще неизвестно, так ли это будет, – тут предварительно требуется, думаю, некоторое предположение. Как скоро это пространство таково, что данная его линия и по протяжении, сколько бы она протянута ни была, останется короче такого пространства457, то выйдет нечто иное; и опять иное, когда последнее окажется несообразным. Итак, я хочу сказать тебе на основании предположения, что должно выйти при наложении треугольника на круг – возможно ли то или нет. То же самое – и о добродетели: не зная, что такое и какова она, мы будем рассматривать на основании предположения, можно ли изучать ее или нельзя. Объяснимся так: предположим, что добродетель есть нечто относящееся к душе; в таком случае изучима она или нет? И во‐первых, если под нею разумеется нечто, отличное от знания, то изучать ее нельзя458, но, как теперь же сказали, надобно только припоминать; нет нужды, какое бы слово мы тут ни употребили. Так изучима ли добродетель? Или всякому понятно, что человек ничего не изучает, кроме знания459.
Мен. Кажется.
Сокр. Если же, напротив, добродетель есть знание, то явно, что ей можно учиться.
Мен. Как не мочь?
Сокр. Значит, от этого мы вдруг отделаемся: когда она такова, то изучима, а когда такова, то нет460.
Мен. Конечно.
Сокр. Так видно, после этого надобно рассмотреть, добродетель есть ли знание или она отлична от знания.
Мен. Мне кажется, после этого нужно именно такое исследование.
Сокр. Что ж теперь? Не назовем ли мы добродетели самым добром, оставаясь верными тому предположению, что она есть самое добро?
Мен. Без сомнения.
Сокр. Но если есть какое-нибудь добро, отдельное от знания, то вот добродетель и не будет уже знанием. Напротив, когда нет ничего доброго, что не давалось бы знанием, не справедливо ли гадали бы мы, что она есть знание?
Мен. Так.
Сокр. Однако ж мы добры ведь добродетелью?
Мен. Да.
Сокр. А когда добры, то и полезны, потому что все доброе – полезно. Не так ли?
Мен. Да.
Сокр. Следовательно, добродетель и полезна?
Мен. Из допущенного необходимо.
Сокр. Возьмем же все порознь и рассмотрим, в чем состоит та польза, которую она приносит нам. В здоровье, скажем мы, в силе, красоте, богатстве461– вот это и другое, тому подобное, мы называем полезным. Не так ли?
Мен. Да.
Сокр. Но тому же самому иногда приписываем и вред. Так ли бы ты сказал или иначе?
Мен. Не иначе, а так.
Сокр. Смотри же: когда и под каким управлением каждая из этих вещей бывает полезна нам, когда и под каким – вредит? Не тогда ли полезна, когда правильно употребляется, и не тогда ли вредит, когда – неправильно?
Мен. Конечно.
Сокр. Рассмотрим еще и то, что есть в нашей душе. Ты допускаешь рассудительность, справедливость, мужество, образованность, память, великолепие и другое, тому подобное?
Мен. Допускаю.
Сокр. Вникни же, которая из этих вещей кажется тебе не знанием, а чем-то отличным от знания; и не таковы ли они, что иногда вредят, а иногда приносят пользу, каково, например, мужество, когда оно не есть рассудительность, а походит на дерзость? Не правда ли, что человек смелый без ума получает вред, а с умом – пользу?
Мен. Да.
Сокр. Не таким же ли образом и рассудительность, и образованность? Познаваемое и исполняемое с умом полезно, а без ума – вредно.
Мен. Без сомнения.
Сокр. Следовательно, все вообще преднамерения и усилия души под руководством разумности оканчиваются счастьем, а под руководством безумия – противным тому?
Мен. Вероятно.
Сокр. Если же добродетель принадлежит к тому, что находится в душе, и необходимо полезна, то надобно, чтоб она была разумною; так как все, находящееся в душе, само по себе и не полезно, и не вредно, а вместе с разумностью или безумием либо вредно, либо полезно. На этом основании добродетель, признанная полезной, должна иметь некоторую разумность.
Мен. Мне кажется.
