Мёртвая душа

— Я вот что подумал, — неожиданно подскочил Фен-Фен и снова сел. — А как Гао так вовремя в Чжидиане оказался? Вам не кажется это подозрительным?

— Бар находится на единственном пути до академии, по мне так ничего странного, — пожала плечами.

— Джианджи, ты же столкнулся с Гао на входе? С ним кто-то был? — он отрицательно покачал головой. — Всё равно подозрительно.

— Да наплюй ты на это, всё равно сухими из воды вышли, — махнул рукой Лей. — Сейчас ещё не хватало крысу среди своих искать.

— Лучше уж сейчас зря будем подозревать, чем потом словим в спину.

— Ты слишком волнуешься об этом, Фен-Фен. Ну сдал кто — и ладно. Не такое серьёзное дело, — подбадривающе улыбнулась парню, но он становился всё более задумчивым.

— Не знаю, насколько несерьёзное, — старший, читавший всё это время газету, положил её на открытой странице посреди стола.

— «Наст(р)ойка курсантов. Чему на самом деле учат в академии?», — прочитала вслух. Рядом хрюкнул Лей. — Какой дурацкий заголовок… — Ниже красовались фото того, как из Чжидиана вывозят обломки. Вывеску с названием бара замазали, но узнать его было несложно.

— «Разбой и бесчинства. Сверкая мундиром, компания новоиспечённых курсантов зверски избила простых граждан Бей Донга. Аристократия вновь нарушает все мыслимые и немыслимые законы! — подхватил Фен-Фен, удобнее поворачивая газету. — Сегодня они устраивают драку в баре, завтра — врываются в наши дома…» Какой идиотизм! — он свернул газету, проверяя главный разворот. — С каких пор «Вести Донга» пишут такие оппозиционные вещи? Кто у них главный редактор? Как вообще допустили выпуск этой ахинеи?

— Редактор всё тот же, насколько я знаю… — Тао почесал бровь. — Может, мимо него прошло? Старик уже сдаёт, не может за каждой статьёй следить, а проплатить и выпустить своё — несложно.

— Коррумпированность СМИ переходит все границы, — старший покачал головой. — Не буду отрицать, что парламент мог приложить к этому руку. Возможно, отец тоже не в курсе этих дел… Кто-то хочет прикрыть академию, настроив против неё народ, — он цыкнул.

— Логично, что академия не всем нравится, — вздохнула, — достаточно того, что здесь подавляющее число курсантов — из высшего сословия.

— Но мы все прошли честный конкурс! — возмутился Фенлао.

— Людей это не волнует, им интереснее то, что пишут подобные жёлтые газетёнки, — я постучала по искомой пальцем. — Думаю, правление академии выступит с жалобой: написанное — ложь. У нас есть свидетели, доказательства, у автора статьи — только вывоз обломков и, вероятно, интервью с «потерпевшей» стороной.

— Ты прав! Как минимум — у них нет весомых доказательств нашего присутствия в Чжидиане, — покивал Тао. — Более того, полиция также может выступить свидетелем нашей правоты — при аресте была установлена причина драки.

— Вероятно, в следующем году среди поступивших будет больше простаков, — Лей потрепал меня по голове, — уж прости, Бао.

— Мне-то что. Простаки или нет, но обучение здесь стоит денег, не каждый может себе позволить.

— Уверен, выделят гранты, лишь бы утихомирить народ. Ладно, нас это не должно касаться — любой поймёт, что статья написана для массового распространения, максимум, что за собой повлечёт — очередные марши против аристократии, — Ян убрал газету. — Уверен, в следующем выпуске напишут статью-опровержение с патриотичным восхвалением храбрости избранных курсантов, примера миллионов. Если всё зайдёт слишком далеко — отец выступит с речью о равноправии, напомнит про широкие возможности рабочего класса и про их общественные преимущества… В общем, всё как обычно.

— Народ всегда будет недоволен, — фыркнул Лей. — Одним подавай монархию и возвращение рабства, ведь тогда «люди знали, чего ждать от завтрашнего дня», другим — коммунизм, равноправие. Странные.

— Сколько людей, столько и мнений, — поддержал Тао.

В итоге опровержение и правда опубликовали — в статье написали про доблестных курсантов, что защитили девиц, не жалея мундиров. Приукрасили, конечно, знатно: что-то про толпу агрессивно настроенных жителей «нижних улиц» против всего десятка молодых курсантов. Нам, в целом, было уже всё равно, главное, чтоб Гао сильно не лютовал.

А он всё же лютовал, и отпроситься у него не получилось от слова совсем. Он меня чуть не сожрал — такой злой был, как только я заикнулась о «паре часов по личным нуждам». О-о, а на стрельбе-то что было! По моей меткости потом так проехались, что тошно стало.

Выходной пришлось ждать долго. Вечно — как мне показалось. И всё же нас выпустили на волю — всего на день в конце месяца, но выпустили. Какое это было счастье! За стенами академии слово воздух другой — мы никак надышаться не могли, стоя прямо у КПП под табличкой «Усердие. Воля. Честь.»

Все тут же рванули по своим делам. Осень вступила в свои права и солнце уже не пекло так сильно, как в прошлый раз.