Мёртвая душа

Стекло с полом отмылись легко — слава богам — и я начала смывать краску с рук. Не тут-то было! Теперь мои ладони и пальцы пестрели коричневыми разводами, напоминая о брачных традициях Юга — там девушки перед свадьбой окрашивали кисти рук хной.

Но у меня не свадьба. И если с рук краска не смывается, то…

Я посмотрела на своё отражение. Медленно выдохнула, стараясь не паниковать. Чёрная масса на лице уже подсыхала и выглядела так, словно я упала в грязевую лужу.

Медленно провела пальцем по щеке. Краска соскреблась, но под ней…

Ещё раз вдох. Ещё раз выдох. Включив посильнее воду, уже не аккуратничала — принялась быстро смывать краску, почти не надеясь на успех.

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — краски на лице не осталось, но я боялась поднять голову и посмотреть в отражение. Вероятность того, что увиденное мне не понравится, стремится к ста процентам.

Интересно, как мне это остальным объяснять? Перепутала крем для бриться с краской и как-то даже не заметила? Трижды «ха»!

Так, не истерить! Может, всё смылось!

Не смылось.

В зеркале отражался чумазый мальчишка. Краска в некоторых местах чернела, в некоторых — просвечивала коричневым, и представляла собой этакий намордник с неровным контуром вокруг рта.

— Волоски зато точно прокрасились. И за девочку никто не примет…

Я нервно хохотнула. Надо было насторожиться ещё в тот момент, когда в мою голову вообще хоть какое-то решение проблемы пришло. Совсем жизнь ничему не учит: логично же — если мне кажется, что есть решение проблемы, значит, это решение приведёт к ещё большей проблеме.

В дверь постучались, и я так испугалась, что дёрнулась и ударилась о раковину.

— Эй, ты там утопиться решил? Чего воды столько льёшь? Я из-за твоих плесканий проснулся, — услышала хриплый голос Лея. Вода продолжала литься, омывая пятна на раковине, но не делая их светлее. Медленно закрутила кран.

— Умываюсь!

— Такими темпами ты себя в раковину сольёшь, ложись спать уже, а, — Лей подёргал за ручку. — Ещё и закрылся! Мне из-за этого журчания в туалет захотелось, открывай давай.

— Сейчас.

Я прижала подбородок к шее и, быстро открыв Лею дверь, прошмыгнула мимо него в комнату.

— А ну стой! — он вдруг схватил меня за руку и развернул к себе. Свет шёл только из ванной, а потому, кажется, он не сразу рассмотрел моё лицо. Сощурился, не поверив глазам, приблизился.

Смотрит. Внимательно.

Проморгался. Отпустил мою руку и отступил на шаг, чтобы в следующую секунду разразиться таким хохотом, что мне стало страшно — сейчас перебудит всех вокруг.

— Ты!.. Ты!.. — он буквально задыхался! Слегка согнулся, держась за живот, и хохотал, не прекращая, постепенно переходя на сип. — Вейла!.. Сиди… ха-ха!.. тут! Я щас!

И он влетел в ванную комнату, захлопнув за собой дверь. Я осталась в полумраке и смущении. И как мне оправдываться? Чёрт, он же меня засмеёт! Мне же удавиться придётся, чтобы не выслушивать его шуточки!..

Послышался звук слива, а после журчание воды. В комнату Лей вернулся с таким видом, словно и не умирал только что от смеха. Она снова осмотрел меня, поджал губы то ли в недовольстве, то ли сдерживая улыбку, и покачал головой.

— Я из-за тебя чуть в штаны не наделал, — изрёк он. — Ты мне жизнь на добрых пять лет продлил.

Его подбородок затрясся, но он быстро взял себя в руки — прикрыл глаза, вдохнул, выдохнул.

— Что тебе ещё с краской давали?

Я непонимающе нахмурилась. В смысле — «что ещё»? Ничего не дава…

А-а…

Подбежала к пакету, достала мазь.

— Вот.

— Ага, — Лей открыл баночку, потрогал состав пальцем, понюхал. — Дал же бог соседа…

Я молчала — лишь бы не привлекать его внимание. Вдруг он сегодня обойдётся без своего остроумия?

— Свет включи и садись, — сказал он и ушёл в ванную. — Ещё и раковину загадил…

— Я отмою, — пискнула виновато.

— Отмоешь, куда денешься, — Лей вернулся с полотенцем наперевес. — А вот полотенце нам придётся сжечь, чтобы улик не оставлять — за порчу казённого имущества могут и наряд влепить.

— Чего?..

— Молча сиди, — он подошёл в плотную, вымочил кончик полотенца в мази и провёл им по моему лицу. Я отстранилась, но Лей схватил меня за плечо, усаживая ровно. — Не дёргайся.

Вздохнула. Лей принялся оттирать мои щёки мазью, которая, как и обещала продавщица, действительно пригодилась. Я молча терпела, чувствуя, как горит кожа — то ли от стыда, то ли из-за жёсткой ткани.

Закончив с лицом, Лей присел на корточки и взял мои руки в свои, осторожно проводя полотенцем по ладоням. Краска сходила, хоть и неохотно, а я постепенно успокаивалась — желудок, из-за страха превратившийся в камень, расслабился, сердце перестало колошматить в уши.

Лей продолжал оттирать мои ладони, опустив голову. Блестящие чёрные волосы красиво переливались под светом ламп. Захотелось коснуться, но Лей продолжал удерживать мои руки. Жаль.

— Не перестаю удивляться — у тебя просто крошечные руки, — Лей поднял на меня лицо, и наши взгляды встретились. Чёрт, он поймёт, что я пялилась на него… — Берегли тебя в Бее, наверное, не давали тяжёлой работы.