Мертвецы тоже люди

Спала я недолго, проснулась рано. Измученная бессонницей, зевнула и опустила ноги на холодный пол. Я надела своё скромное шерстяное платьице и тихо спустилась вниз в прихожую. В доме все ещё спали.

Часы в глубинах анфилад гулко пробили шесть, когда я вышла на крыльцо. Дверь бесшумно закрылась за мной. Сердце так стучало, будто бы кто-то за мной гнался. Я крадучись миновала открытые ворота, спустилась по лестнице к «Ниве», завела машину и выехала на дорогу.

Справа, сквозь кусты голой черёмухи, мелькнула чёрная гладь озера. Солнце взошло над пиками елей и, разгоняя клочья тумана, ярко осветило осеннюю дорогу. Съехав с косогора, опасаясь сойти с твёрдой колеи на вязкую почву, я остановилась, выбирая место посуше.

Вчера дорога к поместью казалась мне единственной. Сейчас же я заметила, что с косогора от большака разбегаются в сторону несколько ответвлений. По крайнему, от трясины вдоль колеи, по кочкам рыжей травы и сухим стебелькам кислицы шёл высокий человек с тростью, в сером длинном пальто, шляпе и резиновых сапогах.

Я узнала профессора Этернеля, и сердце остановилось, будто меня поймали на месте преступления. Поравнявшись с ним, я опустила стекло и натянуто улыбнулась. Профессор приветливо улыбнулся в ответ:

– Вы уезжаете так рано? А я-то думал, что мы успеем вместе выпить по чашке кофе.

– Д-да… нужно подготовиться к лекциям…

– Вы вернётесь сегодня? – Профессор посмотрел на меня строго, без тени улыбки.

– К-конечно! – выдавила я.

– Я дождусь вас, и мы вместе пообедаем. А потом представлю вас обитателям особняка. Вас ждёт приятный сюрприз.

– К-какой сюрприз?

– Узнаете, когда вернётесь… Вы же вернётесь? – В голосе профессора я почувствовала скрытую угрозу.

«Господи! До чего же я его боюсь! Только бы найти дорогу отсюда!»

Профессор Этернель словно читал мои мысли:

– Сейчас вам следует держаться правее, на опушке у развилки из трёх дорог езжайте по центральной, – профессор поднял трость и указал направление, – тогда не заблудитесь. Если возникнут проблемы, позвоните, и я попрошу Чура, чтобы он вас проводил. Счастливого пути, Василиса.

Профессор приподнял шляпу и зашагал дальше. А я, высунув голову в окно, запоздало махнула ему вслед.

С чувством облегчения, что никто не собирается меня удерживать насильно, я покатила под горку и вскоре выехала на пустое Минское шоссе.

Радость встречи с заспанной квартирной хозяйкой прошла через пять минут. После великолепного особняка профессора моя комнатушка показалась мне крохотной, невзрачной, жалкой конурой. Она, конечно, такой и была, но раньше я старалась этого не замечать.

«И ты ещё раздумываешь, возвращаться или нет! Тебе же заплатят! И хорошо заплатят!»

Но внутренний голос сопротивлялся:

«А как же свобода?»

«Свобода от чего? От бедности и нужды? К тому же это временная работа. Максимум через год я уеду в Высшую техническую школу!»

«Ты попадёшь в ловушку!»

«Глупости! Это страх говорит за тебя!»

Я вернулась. После занятий села в свой драндулет и поехала к профессору. Теперь по знакомой дороге я быстро добралась до опушки.

И тут-то сбылся один из ночных кошмаров.

Развалюшка «Нива» заглохла на полпути. После безуспешных попыток завести машину я решила добраться до особняка пешком. Час месила грязь по раскисшей дороге, а дом профессора всё ещё скрывался за холмом.

Я выбилась из сил и еле плелась под дождём, волоча на подошвах сапог налипшие комья жирной глины. Мобильный в низине «не ловил», позвонить в особняк и сообщить о своей беде я не могла.

В порыве малодушия я уселась на огромный валун у дороги и огляделась. Вдалеке у подножия косогора белела заглохшая «Нива».

«Чтоб тебя черти…» – чертыхнулась и осеклась на полуслове. Навстречу из лощины выехал внедорожник. За рулём сидел садовник Чур. Поравнявшись со мной, он распахнул дверь и спросил:

– Профессор послал меня за вами. Полагаю, ваш «вездеход» сломался, если вы идёте пешком?

– Почил, и, кажется, навечно. – Усевшись на пассажирское кресло, я восхищённо оглядывала навороченный салон. – Как любезно было выехать мне навстречу.

– Вы нас вынудили – опоздали на час.

– Я же не нарочно!

– Непростительно. Опаздывать на второй день работы!

– Простите… проклятая тачка… – пролепетала я. – Меня теперь уволят?

– Откуда мне знать, но профессор в ярости.

– Боже мой! Как же я появлюсь перед ним в таком виде? – Я заметила, что комья глины на сапогах отваливаются и оставляют жирные полосы на светлом волосяном коврике, а забрызганное чёрной грязью пальто испачкало бежевое замшевое сиденье.

Чур лишь криво усмехнулся.

Мы добрались быстро. Новенький «Рендж Ровер» скользил по бездорожью, как утюг по гладильной доске.