Мертвы, пока светло

По пути домой, следуя до своего поворота за машиной Билла, я думала о том, насколько страшнее были бы прошедшие недели, если бы его со мной не было. Спускаясь по подъездной дорожке, я пожалела, что Биллу нужно было вернуться к себе и сделать несколько важных звонков. Ночуя одна в пустом доме, я, конечно, не начала бояться собственной тени, но стала намного более нервной. Я постоянно подходила то к закрытому окну, то к запертой двери, и мне не нравилось так жить. Мысль о наступающей ночи вгоняла меня в тоску.

Прежде чем выйти из машины, я осмотрела двор, радуясь, что я не забыла выключить фонари с датчиком движения, прежде чем уехала в бар. Во дворе все было неподвижным. Обычно Тина спешила мне навстречу, чтобы я впустила ее в дом и накормила, но сегодня она, похоже, охотилась в перелеске. Я приготовила ключ от передней двери, бегом добралась до крыльца, стремительно повернула ключ в замке и захлопнула за собой дверь, ловко блокируя ее. Так нельзя жить, подумала я, недовольно качая головой; и тут же что-то ударилось о дверь с глухим стуком. Я вскрикнула, не успев себя остановить.

Я метнулась к телефону, брошенному на диване, и набрала номер Билла, одновременно опуская жалюзи на окнах. Что, если линия будет занята? Он поехал домой, чтобы кому-то позвонить!

Но когда я позвонила, Билл как раз входил в дом. Он тяжело дышал, когда поднял трубку.

– Да? – спросил он со своим обычным подозрением в голосе.

– Билл, – у меня перехватило дыхание, – снаружи кто-то есть.

Он бросил трубку. Вампир действия.

Билл добрался до моего дома за две минуты. Сквозь слегка раздвинутые жалюзи я видела, как он вынырнул из леса и вошел в мой сад, двигаясь так тихо и быстро, как не смог бы ни один человек. Облегчение от его появления было огромным. На секунду мне стало стыдно за то, что я позвала его на помощь: могла ведь справиться с ситуацией самостоятельно. Но потом я подумала – зачем?

Когда ты знаешь практически неуязвимое существо, заявляющее, что обожает тебя, когда есть кто-то, кого практически невозможно убить, кто-то сверхъестественно сильный – почему бы не позвать на помощь?

Билл осмотрел сад и кромку леса, двигаясь с уверенной тихой грацией. Наконец он легко поднялся по ступеням и наклонился над чем-то, лежащим у порога. Мой угол зрения не позволял увидеть, что это. Когда он выпрямился, у него в руках что-то было, а его лицо совершенно ничего не выражало.

Очень плохо.

Я неуверенно приблизилась к двери, открыла замок и толкнула створку. Билл держал в руках мертвую кошку.

– Тина? – спросила я, чувствуя, что голос дрожит, и совершенно не волнуясь об этом. – Она мертва?

Билл кивнул – коротко дернул подбородком.

– Что… как?

– Похоже, что ее задушили.

Я почувствовала, как гримаса боли исказила мое лицо. Биллу пришлось стоять передо мной, держа в руках Тину, пока я плакала навзрыд.

– Я все-таки не посажу дуб, – сказала я, слегка успокоившись. Мой голос все равно оставался слабым. – Мы положим ее в ту яму.

Мы добрались до заднего двора. Бедняга Билл нес Тину, пытаясь не показывать, что ему нелегко. Я пыталась не разрыдаться. Билл опустился на колени и положил крохотное кошачье тельце на дно выкопанной мной ямы. Я взялась за лопату и попыталась закопать ее, но один взгляд вниз – грязь путалась в шерсти Тины, – и я снова заплакала. Не издав ни звука, Билл забрал у меня из рук лопату. Я отвернулась, и он закончил это жуткое дело.

– Пойдем назад, – ласково сказал он после.

Мы вернулись в дом – для этого пришлось его обойти, потому что я не успела снять замок с черного хода. Билл обнял меня, утешая, хотя я знала, что Тина ему никогда не нравилась.

– Благослови тебя бог, Билл, – прошептала я.

Я стиснула Билла в ожесточенном объятии, мне вдруг стало очень страшно, что у меня отнимут и его тоже. Когда я перестала всхлипывать и начала икать, я подняла взгляд, надеясь, что мой приступ неконтролируемой скорби не слишком смутил Билла.

Билл был зол. Он смотрел в стену над моим плечом, и его глаза светились. Это было страшнее всего, что я видела в своей жизни.

– Ты что-то нашел во дворе? – спросила я.

– Нет. Я нашел следы чьего-то присутствия. Отпечатки ботинок, след запаха. Ничто из этого не может стать доказательством в суде, – продолжил он, будто прочитав мои мысли.

– Ты не мог бы остаться здесь до тех пор, пока не придется… прятаться от солнца?

– Конечно.

Он посмотрел на меня, и я поняла, что он и так собирался остаться, даже если я стала бы возражать.

– Если тебе все еще нужно позвонить, звони от меня. Мне плевать, – я имела в виду, что счета за телефон меня не волнуют.

– У меня есть карточка, – сказал он, снова поняв меня правильно. Кто бы мог подумать?