Мертвы, пока светло

Я умылась и приняла таблетку обезболивающего, прежде чем переодеться в пижаму. В последний раз я испытывала такую боль сразу после смерти бабушки, хотя сейчас все и было по-другому. Мне было стыдно, потому что смерть домашнего любимца и смерть близкого человека нельзя, конечно, оценивать одинаково. Но мысленные упреки мне не помогли. Я могла рассуждать о чем угодно – это не отменяло того простого факта, что я кормила, расчесывала и любила Тину четыре года и мне будет ее не хватать.

Глава 11

На следующий день я была разбита. Когда я добралась до работы и рассказала Арлин, что случилось, она крепко меня обняла и сказала:

– Я бы убила того ублюдка, который так поступил с бедной Тиной!

Почему-то от ее слов мне стало намного лучше. Чарлси сочувствовала мне не меньше, хотя ее больше беспокоило мое состояние, а не мучительная гибель кошки. Сэм выглядел мрачным. Он думал, что мне стоит позвонить шерифу или Энди Бельфлеру и рассказать о том, что случилось. В конце концов я действительно позвонила Баду Диаборну.

– Обычно подобные происшествия цикличны, – прогрохотал Бад. – Но никто, кроме тебя, не заявлял о пропаже или гибели питомцев, так что, боюсь, это в некотором роде личное, Сьюки. Тот твой приятель, вампир, как он относится к кошкам?

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Я воспользовалась телефоном в кабинете Сэма – тот сидел за столом и прикидывал, что из алкоголя будет заказывать.

– Билл был дома, когда тот, кто убил Тину, бросил ее на моем крыльце, – произнесла я настолько спокойно, насколько смогла. – Я позвонила ему сразу после этого, и он ответил на звонок.

Сэм вопросительно посмотрел на меня, и я закатила глаза, показывая, что думаю о подозрениях шерифа.

– И он сказал, что твою кошку задушили, – тяжело продолжил Бад.

– Да.

– Вы сохранили тело, чтобы я смог оценить лигатуру?

– Нет. Я даже не знаю, что это такое.

– Что вы сделали с кошкой?

– Мы закопали ее.

– Кто предложил это сделать, ты или мистер Комптон?

– Я.

Что еще мы могли сделать с бедной Тиной?

– Возможно, нам придется выкопать твою кошку. Если бы у нас было тело, мы могли бы увидеть лигатуру и выяснить, совпадает ли метод удушения с тем, что использовали при убийствах Модетт и Дон, – неуклюже пояснил Бад.

– Простите. Я об этом не подумала.

– Ну, это не так уж важно. Раз лигатуры нет.

– Ладно, до свидания. – Я положила трубку, возможно, приложив чуть больше силы, чем требовалось. Сэм поднял бровь. – Бад ведет себя как мудак, – объяснила я.

– Он неплохой коп, – тихо заметил Сэм. – Никто из нас не привык к настолько отвратительным убийствам.

– Ты прав, – признала я через секунду. – Я пристрастна. Он просто все время повторял «лигатура», как будто гордился тем, что выучил новое слово. Мне жаль, что я на него разозлилась.

– Ты не обязана быть идеальной, Сьюки.

– Хочешь сказать, что время от времени я могу ошибаться и не быть такой понимающей и великодушной? Щедро, босс.

Я почувствовала, как на губах появляется ироничная улыбка, и поднялась с края стола, на котором сидела во время телефонного разговора. Я потянулась, не думая о том, как выгляжу, пока не поймала устремленный на мое тело взгляд Сэма.

– Так, пора работать! – резко сказала я и вылетела из комнаты, стараясь не допустить даже намека на покачивание бедер.

– Ты не могла бы присмотреть за детьми этим вечером? Пару часов? – слегка смущаясь, спросила Арлин. Я вспомнила прошлый раз, когда она просила меня об этом: я так сильно разозлилась, что она не хочет оставлять детей рядом с вампиром. Я не могла рассуждать, как рассуждает мать. Но Арлин пыталась извиниться.

– С удовольствием. – Я думала, что Арлин снова заговорит о Билле, но она не стала этого делать. – Со скольких до скольких?

– Ну, мы с Рене собираемся сходить в кинотеатр в Монро, – сказала она. – Наверное, с половины седьмого?

– Конечно. Они поужинают дома?

– Да, я их покормлю. Они будут в восторге от вечера с тетей Сьюки.

– Жду не дождусь.

– Спасибо, – сказала Арлин. Она сделала паузу, как будто собираясь добавить что-то еще, но передумала. – Увидимся в половине седьмого.

Я вернулась домой около пяти – по большей части я ехала против солнца, как будто специально направленного на меня. Я переоделась в сине-зеленый трикотажный костюм с шортами, расчесала волосы и собрала их заколкой-крабиком в форме банана. Потом съела сэндвич, сидя за кухонным столом в одиночестве. Дом казался огромным и пустым, и я обрадовалась, когда Рене появился на пороге вместе с Коби и Лизой.

– У Арлин сломался накладной ноготь, – объяснил он, как будто стесняясь говорить о настолько женских вещах. – А Коби и Лиза хотели поскорее приехать к тебе.

Я заметила, что Рене не сменил рабочую одежду: тяжелые ботинки, нож, шляпа, вот это все. Арлин никуда с ним не поедет, пока он не помоется и не переоденется.

Коби было восемь, Лизе – пять, и они уже висели на мне, как пара сережек, когда Рене наклонился, чтобы поцеловать их на прощание. Теплое отношение к детям добавляло Рене очков в моих глазах, и я одобрительно ему улыбнулась. Я взяла детей за руки, чтобы отвести их на кухню и угостить мороженым.