Месть Аники дес Аблес

Она делает реверанс, щебечет что-то о том, что ей жаль, и уходит, бросив на меня испепеляющий взгляд.

Я тоже хочу уйти, но, кажется, моя невозможность пошевелиться — это вовсе не мой собственный ступор, это магия взбешённого Ашша, и он, дождавшись, пока госпожа Ангро уйдёт, направляется ко мне.

— Я не знаю, что ты о себе вообразила, — говорит он, останавливаясь на секунду передо мной, а затем начиная меня обходить, — но со мной не стоит играть в такие игры, Ика.

— Я ни во что не играю, мой Господин, — шепчу я, но это, кажется, злит его ещё больше.

— Нет? — спрашивает Ашш. Он ко мне не прикасается, но мне кажется, что я чувствую, куда он смотрит. И сейчас он смотрит на мою шею, оголённую — волосы подняты наверх — и беззащитную. Мечтает придушить?

Действительно, и зачем я влезла? Пусть бы он делал с этой Робертой, что хотел, мне-то что? И что, кстати, хотел-то?

— Нет, — повторяю я, совершенно не представляя, о чём именно мы сейчас говорим. И что сказать, чтобы бешенство его Императорского Величества улеглось. А то оно почти физически колет меня со всех сторон. — Простите, что помешала Вам с госпожой Ангро, мой Господин.

— Скажи ещё, что не хотела, — ядовито предлагает Ашш, снова появляясь передо мной. И я говорю.

— Хотела.

Несколько мучительно долгих секунд ничего не происходит, а потом я снова обретаю способность двигаться. И часть меня буквально кричит, что надо пользоваться моментом и удирать, а другая почему-то очень хочет остаться.

— Беги, — предлагает мне Император Ашш-Ольгар, и это очень щедрое, своевременное и актуальное предложение. Но почему-то я продолжаю стоять.

Он поднимает руку и проводит по моей щеке. Я не шевелюсь. Мне почему-то не страшно, но весьма волнительно.

— Я тебя уже не держу, — на всякий случай, видимо, уточняет Ашш и, словно чтобы заставить меня уйти, проводит рукой от шеи вниз.

— Да, мой Господин, — соглашаюсь я. Он и в самом деле не держит. Но уйти я не могу.

Наверное, Ашш меня всё-таки заколдовал. Или сейчас колдует. Иначе непонятно, как простые прикосновения могут доставлять столько удовольствия и будить такие желания. И что делать с самими желаниями — тоже непонятно. Я вообще чувствую себя воском в его руках — начинаю плавиться и растекаться. И кто знает, чем всё это могло бы закончиться, но Ашш останавливается сам. Отстраняется, продолжая обнимать меня за талию, смотрит на мои губы — я ощущаю, как они припухли, смотрит куда-то в декольте, прерывисто вздыхает… и уходит. Очень быстро уходит из беседки под дождь, бросив, что пришлёт за мной кого-нибудь с зонтом.

Обратно на бал я, конечно же, не пошла. И дожидаться человека с зонтом тоже не стала. Мне казалось, что все сразу поймут, что происходило в беседке. Да, это невероятно глупо, учитывая мой статус любовницы, но пока он был лишь формальным, воспринималось всё как-то легче.

Вообще, кажется, я натворила что-то не то. И это счастье и великодушная уступка со стороны Ашша, что он ушёл. И мне не хочется думать, что он торопился продолжить рандеву с госпожой Ангро, а может, у него и с Сайгарской императрицей что назначено… А вдруг он вообще просто пытался меня проучить? Чтобы не путалась под ногами и не срывала свидания…

Лечь на кровать теперь казалось совершенно невозможным, да и заснуть я бы не смогла, так что я сидела в кресле, с трудом продираясь сквозь мудрёный и устаревший, изобилующий не до конца понятными мне терминами язык в книге о потерянной силе рода. Честно говоря, читала я куда меньше, чем прокручивала в голове наш поцелуй, вернее поцелуи, и гадала, почему и куда слился Ашш, и как ему удалось сделать это ровно в тот момент, как только я испугалась, поняв, что теряю и предаю себя… И почему он всё-таки не настоял на своём и не взял меня прямо там. У него бы получилось. Но чтение, хоть и медленно, но всё-таки тоже продвигалась. Жаль только, что ничего полезного пока не нашла.

Он пришёл уже глубокой ночью, когда у меня кончились все идеи о более менее приемлемых с точки зрения любовницы причинах отсутствия Императора в своих покоях. Подвинул кресло почти вплотную к моему, так, что мы бы, наверное, соприкасались ногами, сиди я как полагается, а не боком, перекинув ноги через подлокотник.

— Ика, — я поднимаю глаза, не очень представляя, чего ждать. Интонация странная. Но, по крайней мере, злости там нет, в этом я уверена. Он ловит мой взгляд и как-то невесело усмехается. Произносит почти ласково:

— Монашка…

— Господин? — спрашиваю я.

— Хочешь всё-таки вернуть дар? — чуть кивает на книгу в моих руках.

— Рассматриваю такой вариант, — осторожно отзываюсь, почему-то чувствуя себя балансирующей на тонком канате. Над ямой со львами или же крокодилами.