Месть Аники дес Аблес

Шаргрен задумчиво прогуливается вдоль стен и, кажется, пытается что-то почувствовать, Император же… с откровенно скучающим видом скользит взглядом по книге Рода. Не читает, нет. Он даже не открыл её, просто рассматривает, а скорее даже, всего лишь остановил на ней свой взгляд, унесясь мыслями куда-то далеко. Наконец, Шаргрен разочарованно сообщает, что ничего необычного нет, и мы расходимся.

Во дворце, возле кабинета Императора необычно людно и пёстро, я даже не сразу понимаю, сколько именно их здесь — роскошных, ослепительных дам, в невообразимо изысканных платьях, и благоухающих всевозможными цветочными ароматами. И я, в своей скромной, не самой новой форме, чувствую себя серой мышью рядом с павлинами. Или же молью среди бабочек. Думать об этом крайне неприятно, но я буду, долго и с каким-то даже мазохистским удовольствием, лишь бы не пускать в себя другую боль — ревности. Дикой и мучительной. Как бы мне ни хотелось в это верить, но вряд ли хоть одна из этих дам пришла обсуждать деловые вопросы. В таком виде и в это время.

И всё-таки я не справляюсь. Стоит нам оказаться в спальне, оставив этот рой хищных бабочек в лихорадочном оживлении, я спрашиваю:

— Подбираете вторую любовницу, мой Господин? Или просто любовницу?

Таким тоном не говорят с Императором, таким тоном даже с собственным мужем разговаривать не стоит, и я, произнеся это, ощущаю прилив ужаса от своей наглости, но вырвавшиеся слова обратно уже не возьмёшь. Да и Ашш уже прищурился и насмешливо спрашивает, не собираясь спускать такое:

— А если и так, то что, Ика?

Надо бы выдавить из себя «Простите, мой Господин. Удачного выбора, мой Господин», и пусть уже катится… в смысле, милостиво идёт, куда и собирался. Но я отчего-то молчу, и всё становится хуже — он продолжает:

— Если вдруг, Ика, ты хочешь меня убедить, что новая любовница не нужна, то делать это надо не словами!

Я не могу ему ответить, и уж конечно не собираюсь убеждать, хоть словами хоть нет, я мучительно ищу взглядом обруч Шаргрена, но не нахожу, и это повергает меня в панику. Вдруг это такое новое утончённое развлечение Ашш-Ольгара — игра на нервах? Дай Ике пинка и посмотри, что будет твориться в её голове!

— Я вернусь около десяти часов, — так и не дождавшись ни слов, ни дела роняет Император. — Собери вещи к этому времени.

И уходит, а я… я нахожу-таки обруч, надеваю его, и только после этого со стоном опускаюсь на пол. Зажмуриваюсь, но слёзы, и так долгое время прятавшиеся, всё равно текут.

Очень глупо, хоть и неимоверно приятно было верить, что я особенная, что я его чем-то таким зацепила, что теперь он готов годами… ну ладно, не годами, но хотя бы месяцами ждать моего согласия. Мне казалось, что я всё это прекрасно понимаю и ни на что не рассчитываю, но оказалось, что здорово себя переоценила. И так больно сейчас мне именно поэтому, я даже не могу сказать, что Ашш меня как-то обманул — ведь он ничего никогда не обещал.

И, конечно же, я не собираюсь давать своё согласие сейчас, убеждать его «не словами», это было бы худшее, что можно сделать — отдаться, когда тебя уже фактически послали и лишь из жалости или по старой памяти разрешили задержаться. Так что давай, Ика, вытирай слёзы и бегом собирать вещи.

И даже не думай ничего у него спросить, когда придёт, хоть и крутятся в голове десятки вопросов, начиная с «А что, как приманка я уже не нужна?» и до недоумения — а зачем собирать вещи именно к десяти? Почему не приказать убраться раньше? Хочет лично посмотреть, как я буду уходить? Проследить, чтобы ничего не унесла? Или у него традиция — знакомить любовниц? Для обеспечения преемственности, так сказать? Ну, так мне нечего передать своей последовательнице…

К означенному часу я была полностью готова. Оказалось, что вещей у меня довольно много, есть даже ни разу не ношенные платья, и я сложила всё. Не то чтобы обязательно хотела всё унести, но вряд ли одна из этих надменных и знающих себе цену дам обрадуется, обнаружив в шкафах чужие платья…

Я сидела в кресле, окружённом сумками, и просматривала свою книгу-невидимку — язык, увы, не стал мне понятнее, когда вошёл Ашш. Он был один. И, кажется, количество вещей его удивило.

— Что это, Ика? — спрашивает он, делая выразительный жест в сторону моих пожиток.

— Мои вещи, мой Господин, — спокойно и смиренно отзываюсь, избегая смотреть в глаза. — Я освободила все шкафы, как Вы и приказывали, и…

— В дорогу! — перебивает меня он. — Я сказал, собрать вещи в дорогу, Ика! Мы выезжаем через десять минут!

ГЛАВА 19 Чего хочет Ика Стайер?

Мы и в самом деле отправляемся в путь, несмотря на ночь и накрапывающий дождик, причём отправляемся тихо, с какого-то чёрного хода, где Вик сам лично поджидает нас с лошадьми.