Месть. Проклятие дракона

— Я нахожусь в растерянности, — поведал Киосим Кассу, пока люди герцога выводили из подвалов кариссу и ее приспешниц. — Если бы я сам не сочетал вас с герцогиней узами брака, то подумал бы, что сестры говорят о какой-то другой супружеской паре.

— Простите нас за ту глупую шутку, — повинно склонил голову Касс, любезно усаживая нунта на стул, поставленный в центре внутреннего двора обители.

— Шутку? — глупо хлопнул глазами Киосим, переведя взгляд с Касса на Оливию.

Ли, не понимая, что задумал Ястреб, лишь согласно поддакнула и мило улыбнулась нунту, нервно выдернув свою руку из удерживающей ее ладони мужа.

— Понимаете, — слегка наклонившись, доверительно пробубнил Касс храмовнику на ухо, — моей дорогой супруге хотелось необычной свадьбы.

— Не понимаю, — насторожился Киосим.

— Ну, и чего вы не понимаете? Женщины, они такие выдумщицы, — подмигнул нунту герцог. — Им нужна острота ощущений, накал страстей, чтобы их завоевывали, — жарко зашептал он. — Мы играли в неприступную крепость.

— Во что вы играли? — икнул нунт.

Касс склонился еще ближе к Киосиму, тихо процедив сквозь зубы:

— Она была неприступной крепостью, а я осадным орудием. Поняли? — изогнув бровь, спросил герцог. — Я должен был заставить ее сдаться и выбросить белый флаг.

— Но вы же ей руки связали, а она вас била, — подозрительно припомнил Киосим.

— Мы хотели, чтобы все выглядело натурально, — не растерялся Касс.

— А во что-нибудь другое вы поиграть не могли? — потеряно развел руками Киосим. — В благородного олиннга и прекрасную шейну, например…

— Но я же маршал, — оскорблено выпрямился Касс, — я могу брать только крепости!

Нунт недоверчиво поглядел на Оливию, стоявшую за спиной герцога.

— Это правда? — выдохнул он.

Ли, не слышавшая, о чем Ястреб шептался с нунтом, пожала плечами и согласно кивнула, решив, что речь идет о кариссе и сестрах.

— Ужас, — напыжился Киосим, гневно сложив на груди руки. — Я буду жаловаться! Магриду!

— Вы же уже жаловались, — с улыбкой заметил Касс.

— Еще раз пожалуюсь, — настоял на своем нунт.

— А я могу как-то загладить свою вину? — покорно поинтересовался Касс, невзначай позвенев кошельком с деньгами.

Киосим, насупившись, покосился на герцога и недовольно пробурчал:

— У меня крыша в храме протекает.

— Настелим новую, — многообещающе уверил его Касс.

— И прочтете десять раз покаянную перед ликом Неборожденного в храме, — нравоучительно выставил вперед палец нунт.

— Как скажете, преподобный, — любезно согласился Касс, подмигнув Дэррэку, вытащившему с солдатами на площадь бочку с водой.

— А зачем здесь вода? — заинтересовался Киосим.

— Она святая, — Дэррэк положил ладонь на грудь и закатил глаза к небу. — А святая вода выводит лжецов на чистую воду, простите за игру слов, преподобный. Вы со мной согласны?

— Истинно так, истинно так, — благочестиво закивал головой нунт, и Дээрэк, расплывшись в самодовольной улыбке, зачерпнул ковшом воду, шумно выливая ее обратно в бочку, а затем громко крикнул:

— Ведите обвиняемых.

Касс, оставив нунта на попечение Оливии, быстро пересёк двор и, остановившись на выходе из центрального здания обители, стал ждать, когда конвой приведёт выпущенных из подвала женщин.

Они появились спустя минуту. Бледные, потрёпанные и заметно сбросившие лишний вес, сёстры плелись за идущей впереди кариссой, судя по выражению лица которой можно было с уверенностью сказать, что раскаяния она не испытывает, скорее злость и досаду. Впрочем, догадки Касса подтвердились, едва женщины подошли ближе: три дня раздумий в подземелье обозлили сестру Эрис ещё больше.

— Вы мне ответите! — зло прошипела карисса. — Я всем расскажу, как вы издевались над слугами Всевидящего, как вы оскорбляли и унижали меня и сестёр. А ещё я расскажу синоду, что вы специально заперли меня с сёстрами в подвале для того, чтобы вы и ваши люди спокойно могли предаваться разврату с гнусными отступницами и падшими женщинами вроде сестры Энни!

— Я смотрю, диета пошла вам на пользу, карисса, — сложив на груди руки, спокойно отреагировал на злобный монолог Касс. — Талия появилась. Ещё пару дней — может, и от яда избавитесь, — герцог едва заметно кивнул, и в образовавшейся тишине отчетливо громко послышался звук выливаемой на брусчатку воды. — О, водичка! — удивленно расширил глаза он.

Карисса и сёстры вытянули шеи, сделали гулкое глотательное движение, а затем глубокий судорожный вдох.

— Холодная, свежая, чистая, — нараспев произносил Касс, отодвинувшись в сторону и открыв сёстрам обзор на стоящего у бочки Дэррэка, самозабвенно плюхающегося в воде. — Не хотите?

— Пить, — тяжело задышав и жадно облизав потрескавшиеся губы, просипела карисса. — Дайте!

— Вы не умеете просить, — задумчиво почесал подбородок Касс. — Что это за «дайте»? Где ваши манеры, карисса?

— Пожалуйста, — снова сглотнула Эрис, не моргая глядя на льющуюся воду. — Умоляю, один глоток.

— Уже лучше, — вздохнул Касс. — Но я всё ещё сержусь на вас, карисса, вы оскорбили меня, обвинив в ужасных вещах, да ещё и угрожаете мне…