Место для нас

Десять жутких минут они сидели тихо, как мыши. Малышка молчала. И как раз тогда, когда безмолвие растянулось до невообразимости, девочка проснулась и начала плакать. И в то же самое мгновение раздался взрыв – кошмарная сила нанесла удар, будто сама планета треснула пополам. Рояль прогнулся под весом обвалившегося потолка. Дэвид почувствовал, как на него и младенца сверху легло теплое, тяжелое тело матери, а вокруг начал рушиться дом. Казалось, это продолжалось вечно и ничего более громкого, оглушительного на свете нет. Что-то очень тяжелое рухнуло сверху, девочка завизжала. В спину Дэвиду словно вонзилось сразу несколько ножей. Тело матери сильно давило на него, а на нее давило что-то еще, похожее на таран.

Все стало белым. Дэвид не помнил, как свернулся в комок – такой маленький, какой только можно себе представить. Мать всегда его этому учила; видимо, на этот раз получилось. Он лежал так до тех пор, пока не перестали падать бомбы и не утих шум, и тогда он краем глаза увидел небо, ставшее вместо черного серым. Дэвид невольно подумал, что обычно неба из их квартиры не видно; что-то изменилось.

Прошло время. От него пахло собственной мочой, и вряд ли он смог бы пошевелиться. Откуда-то доносились голоса, оклики. Дэвид медленно выполз из-под матери и еле сумел проморгаться – едкая пыль висела в воздухе и застилала глаза. У матери оторвало одну руку и бок; были видны ребра и рваные полосы мышц. Дэвид посмотрел на лицо матери, и его стошнило.

– Есть тут кто? Это квартира Эмили?

О сестренке он вспомнил только тогда, когда из-под тела матери послышался тоненький голосок. Вот она, крошка. Мать вытащила ее из выдвижного ящика стола, служившего колыбелькой. Ножки малышки все еще дрожали, она была покрыта толстым слоем пыли. Дэвид завернул ее в одеяло, осторожно поднял с пола и прижал к себе, как девочки прижимают кукол; он видел девочек с куклами в местах бомбежек. Ноги у него подкашивались, и все же он пошел в ту сторону, откуда доносились голоса. Он не мог сообразить, где дверь и куда он идет.

– Тут ребенок!.. Ой, сынок! Ты как? Слышишь меня?

– Это мальчишка Эмили. А где Том Дулан? – прозвучал другой голос. – Может, под обломками?

На краю непонятно чего Дэвид увидел дыру – увидел и понял, что это дверь подъезда. Он прополз в это отверстие, прижимая к себе сестренку. Свет был ярким, а его глаза еще щипало от пыли.

– Все хорошо, Кэсси, – сказал он крошечному свертку, в котором, как ему казалось, почти нет жизни, нет даже почти ничего человеческого. – Остались только мы с тобой. Но у нас все будет в порядке.

Он не возвращался туда с того дня, когда… Он хорошо знал, с какого именно дня. Это было пять лет назад, и теперь Дэвид гадал, работает ли она до сих пор за углом. Может быть, именно это и подтолкнуло его к подъему на холм. Надежда вновь ее увидеть.

Слегка прихрамывая, Дэвид добрался до «Испанских узников» и, поскольку делать больше было нечего, вошел в паб. И до войны, и во время нее это заведение было мрачным, но не таким, как сейчас. Тогда, по крайней мере, в пабе собирались компании – компании бедных, отчаявшихся и напуганных людей. Его мать иногда играла там на пианино, а он садился рядом с ней на длинную обшарпанную деревянную скамью и пел старые песни. Все приходили сюда даже притом, что уходили жутко пьяными и готовыми подраться. Просто все сюда ходили.

Теперь тут было грязно, пыльно и неухоженно. Худой, согнувшийся почти пополам старик за стойкой. Мухи, жужжащие над полузасохшими сэндвичами рядом с кассовым аппаратом. Переполненные окурками пепельницы. Несколько угрюмого вида завсегдатаев, тупо глядящих на пустые стаканы. Только мужчины… Может, среди них его отец? Дэвид понятия не имел, остался ли тот в живых, или погиб под каким-нибудь железнодорожным мостом, или свалился в реку после драки. Или выжидал момента, чтобы явиться и затребовать своего сына – страшилка из ночных кошмаров Дэвида.

В кишечнике нестерпимо урчало. Он зашел в туалет, расположенный на заднем дворе, и в тесной и грязной кабинке его пронесло. Хорошо, что рядом никого не было. Потом Дэвид вернулся в бар и, выпив джина, стал думать, что делать дальше. Если бы хватило храбрости, он походил бы по району и попробовал разыскать ее – хотя бы взглянуть, хотя бы просто убедиться, что с ней все в порядке. Тетя Джем говорила, что теперь она живет здесь и работает совсем рядом. Он ведь для этого вернулся, верно? Или она не захочет его видеть?

А еще этот дурацкий комикс… Дэвид нарисовал в блокноте картинку с Уилбуром, вырвал страничку и положил на грязную деревянную стойку перед собой. Голова кружилась. На что он согласился там, в кабинете Хораса? И зачем, черт побери, пришел сюда?