Место, которое зовется домом

Клара только головой покачала и засмеялась.

– Давай подобный способ борьбы прибережем на крайний случай, – сказала она, – а сперва посмотрим, что получится из этого аукциона.

Спальня Клары с ее поблекшими горчичного оттенка цветочными обоями была почти пуста. Чемодан, стоявший посреди комнаты, наконец насытился и был почти полностью упакован. Все в доме стало иным. Кухня выглядела практически обескровленной. Джулиан сказал, что вскоре заберет пианино из садового сарая – или пришлет за ним людей. Все были уже почти готовы сделать свой следующий шаг в жизни. Клара старалась даже не думать ни об Айворе, ни о том, как они вместе любовались той колокольчиковой поляной, и все же постоянно вспоминала ту их чудесную прогулку. Они ведь столь многое не успели друг другу сказать – вот о чем она больше всего жалела.

В дверь кто-то тихонько постучался. Оказалось, что это Питер, уже успевший повидаться со своей подружкой.

– Можно к вам? Я на минутку. Я хотел спросить: наших девочек по-прежнему отправляют в Австралию?

– Дом еще, может, и не продадут.

– Но он ведь все равно выставлен на торги, верно?

– Да, верно… И, да, видимо, они все-таки поедут.

– А я ехать не обязан?

– Конечно, не обязан. У тебя теперь есть и работа, и жилье.

А ведь Питер действительно оказался в лучшем положении, чем многие другие, подумала Клара, с благодарностью вспоминая и доброго Одноглазого, и Красавчика, и ту живую атмосферу, что царила у них в редакции. Питер присел на кровать, вытянув свои длинные ноги чуть ли не через всю комнату.

– Рита так толком ничего и не понимает. Она считает, что вы тоже с ними поедете.

Клара вздохнула.

– Как я и подозревала.

– Она говорит, что тайком протащит на корабль Стеллу, спрятав ее в чемодан. – Питер покусал нижнюю губу. – И потом, лично я сомневаюсь, что Морин, когда она там окажется, сильно все это понравится.

– Возможно, ты прав.

– Я, например, в прошлом году больше всего хотел просто умереть, – тихо сказал Питер.

Бедный Питер!

– Но потом все переменилось, – продолжал он. – И все у меня начало как-то здорово складываться – и с рисунками, и с работой, и с Мейбл…

– У тебя все сложилось просто прекрасно!..

– Наверное, не стоило бы этому радоваться, но я так рад, что он надолго окажется в тюрьме. Я прямо-таки счастлив становлюсь, стоит мне об этом подумать.

– И я вполне могу это понять.

– В общем… я решил, что поеду с ними, – вдруг заявил он.

– Что?

– В Австралию. Я просто не могу допустить, чтобы девочки поехали так далеко одни.

– Нет, Питер, нет! А твоя работа, твоя… подруга…

– Да, конечно, – голос его звучал удивительно мягко, – но Морин и Рита – мои сестры, я должен о них позаботиться.

– Ничего ты не должен! У тебя нет перед ними никаких обязательств, и потом…

– Да знаю я, знаю… только… мне кажется, что я должен. Мы, дети Шиллинг-Грейнджа, должны держаться вместе.

Питер успел выскользнуть из комнаты раньше, чем Клара успела его обнять.

Дорогой, милый мальчик!

Спала Клара плохо. Ее сны крутились вокруг покинутых и потерпевших неудачу. Да, конечно, теперь она крепко стоит на ногах, однако же посмотрите, какую кашу она заварила, какой беспорядок царит вокруг. С улицы доносились пронзительные крики – лисы или еще какого-то дикого зверька, – вплетаясь в ее беспокойные сны.

Глава шестидесятая

Аукцион должен был состояться в полдень в Дедеме. Клара рассчитала, что если выехать в десять, то ей с избытком хватит времени, чтобы туда добраться. Трудно объяснить, почему ей казалось, что она непременно должна там быть, но она чувствовала, что ей необходимо все увидеть своими глазами. Не для того, чтобы окончательно понять, что все кончено; скорее уж, чтобы просто быть на страже, дежурить как скорая помощь, пока будет развиваться это ужасное действо. Или, возможно, ей хотелось присутствовать при «вскрытии трупа»? Ведь она до сих пор испытывала некий стыд из-за того, что не была на похоронах мисс Смит.