Место, которое зовется домом

– И потом, мы хотели бы остаться где-нибудь рядом с Лавенхэмом – из-за школ, а еще из-за того, – прибавила она скорее для того, чтобы доставить удовольствие Аните, – чтобы иметь возможность сразу же познакомиться с твоим малышом.

И Анита, машинально прикрыв рукой живот, произнесла:

– Ох, я просто дождаться не могу!

Ее, понятное дело, тревожили предстоящие роды – но можно ли было ее в этом винить после всего того, что ей довелось пережить во время войны?

– А ты уверена, что они не станут вас разлучать? – в очередной раз спросила она.

– Абсолютно уверена, – сказала Клара и сама почувствовала себя увереннее, сказав это вслух. – Мистер Соммерсби обещал. И потом, у них же попросту нет для этого никаких причин.

Глава двадцать шестая

Дорогой мистер Дауни!

Трах-бах-тарарах! Гип-гип-урра!

Нам просто голову снесло от Вашего комикса! Фантастические рисунки и гениальные идеи, бьющие прямо в цель!

Мы бы очень хотели с Вами познакомиться. Поболтать, узнать, какие у Вас планы на будущее, и, если все сложится удачно, мы бы с удовольствием предложили Вам работу!

PS: Не волнуйтесь насчет испорченной последней страницы; как известно, бывают разные непредвиденные обстоятельства.

Прочитав письмо, Питер крепко обнял Клару – он уже сто лет ее не обнимал! – подхватил, так что ноги ее перестали касаться пола, и закружил по комнате. Она летала по воздуху, точно героиня его комикса, а он кричал:

– ДА-А-А! Им понравилось – хоть там и было все перепачкано!

– Талант всегда себя проявит. Ох, Питер, я так тобой горжусь!

В тот вечер Клара даже разрешила Морин и Питеру выпить после ужина по стакану пива – разумеется, когда младшие улеглись спать. (И втайне обрадовалась, заметив, что обоим, похоже, вкус пива не понравился.) Морин так и сыпала комплиментами в адрес Питера, и он краснел от удовольствия. Они чокнулись, и Питер поблагодарил Морин и Клару за поддержку. У Клары, правда, имелись кое-какие оговорки насчет предполагаемой работы в этом издательстве, однако она отлично понимала: в мире мало таких мест, которые подошли бы Питеру больше, чем это.

К несчастью, с Питером никогда не обходилось без сложностей, и на получении письма все далеко не закончилось – или не началось, – и всего через несколько дней он сообщил Кларе, что передумал. Она в этот момент как раз помешивала на кухне рагу и боролась с успевшими прижариться к сковороде кусочками лука, с которым вечно что-то не то происходит, если не уследишь.

Ох, каким несчастным было веснушчатое лицо Питера, когда он заявил, что на встречу с редакторами издательства не пойдет.

– Нет, это же просто смешно! Я еще ничего особенного не сделал и вряд ли сделаю. Потому что я – ничто.

– С чего ты взял?

– И заставить меня вы не можете!

– Я и не собираюсь тебя заставлять. Я просто никак не пойму, откуда такие мысли.

На самом-то деле Клара догадывалась, где собака зарыта. Несколько дней назад она снова заметила у них в городе дядю Питера, Джеймса Куртни. Его автомобиль медленно проплыл по улице мимо Грейнджа, а потом, резко прибавив скорость, умчался. Инстинктивно она чувствовала, что была не единственной, кто это заметил.

– Ты виделся с дядей, да?

Питер помотал головой, но Клара уже все поняла. Физиономия у Питера была красной, как тот лук, который она поджаривала для рагу. Потупившись, он изучал носки своих ботинок, так что перед носом у Клары оказалась его макушка очаровательного, но совершенно невозможного морковного цвета.

Но что этот проклятый дядя ему такого сказал? Об этом можно было только догадываться.

– Ты ни в коем случае не должен позволить ему одержать победу, Питер. Это же просто замечательно, что тебе предлагают работать в этом издательстве. И рисунки у тебя очень хороши. – Клара вытащила из духовки репу, увидела, что она слегка подгорела, и сказала, глядя на нее: – А вот это очень плохо! – Ей хотелось вызвать у Питера хотя бы улыбку. Ну чем еще она могла ему помочь? И почему такие вот никуда не годные родственники появляются вновь и вновь и все портят? Ведь с каждым их появлением Алекс и Питер словно делают шаг назад, в свое страшное прошлое – так лесные звери отступают и отступают к краю болота, пока окончательно в нем не утонут.