Метафизика Петербурга. Немецкий дух

Но вот от Добрыничей линия похода поворачивает круто назад, доходит до Рыльска, а оттуда ведет нас обратно, к приграничному Путивлю. Известно, что в Путивле с Самозванцем была настоящая истерика. По всей видимости, он почуял свою судьбу, хотел убежать восвояси, да вот приближенные отговорили. Но, даже решив возобновить поход на Москву, Лжедмитрий еще долго, в продолжение нескольких месяцев оставался в Путивле, копя силы. Что же произошло при Добрыничах 21 января 1605 года?

Покрасовавшись перед войсками, Лжедмитрий вскочил в седло и сам повел свою конницу на московское войско, стремясь отрезать его правое крыло от центра, что по тактике того времени могло принести ему победу. Вовремя распознав опасность, военачальники правого крыла, в состав которого входила и иноземная дружина, двинули свои силы вперед, чтобы предупредить замысел вора. Пошла рукопашная схватка.

Московские воины бились самоотверженно, но осмотрительно. Силы их как будто сковывала непонятная робость перед Самозванцем. Безрассудное сопротивление иноземной дружины, в основном состоявшей из немцев, придало им сил. Приняв на себя прямой удар основных сил узурпатора, воины правого крыла остановили их, обескровили – и после того отхлынули, оставив пришельцев под дулами сорока пушек и не менее десяти тысяч ружей. Несколько мощных залпов опрокинули наступление и обратили войска Самозванца вспять.

Здесь на них сзади снова насело русско-немецкое воинство, рубя направо и налево. Потери были несопоставимы – примерно один к десяти в пользу борисовой рати. Немцы рвались довести дело до конца и окончить избиение, только удостоверившись в смерти Самозванца. И тем не менее, даже при этих, выгоднейших условиях, московские воеводы остереглись преследовать его и остановили свои войска.

Думается, что мы не совершим ошибки, приурочив известную сцену "Лес" пушкинского "Бориса Годунова" ко времени непосредственно после окончания этого побоища и бегства Самозванца с поля боя. Оставив коня издыхать, сам он со своим приближенным, по имени Пушкин, и несколькими ляхами восстанавливает в памяти перипетии сражения:

...

"Кто там ни виноват,

Но все-таки мы начисто разбиты,

Истреблены", – замечает приближенный (то есть Пушкин).

"А дело было наше", – отвечает ему Лжедмитрий, —

"Я было смял передовую рать —

Да немцы нас порядком отразили;

А молодцы! Ей-богу, молодцы,

Люблю за то; из них уж непременно

Составлю я почетную дружину"…

Узнав об исходе этого сражения, Борис не мог сдержать радости. Он велел бить в колокола, выставить на всеобщее обозрение трофейные знамена, пожаловал воеводам золотые медали. Особо благодарил он предводителей иноземной дружины – ливонского рыцаря Вальтера Розена и французского выходца, Жака Маржарета. С признательностью вспоминал царь и о более раннем, декабрьском сражении на холодной равнине при Новгороде-Северском, где около семисот немецких всадников приняли на себя удар ляшской конницы – и выдержали его, так что по сути одно их холодное, тевтонское остервенение спасло нас от поражения.

Борис то предавался веселию, то возвращался к привычным, недобрым предчувствиям. Похожие чувства обуревали и его русских подданных. Одни только немцы, получив наградные, пили, смеялись и занимались починкой экипировки, не думая ни о чем выходящем за пределы текущих потребований. А как же иначе – ведь они были наемники не только по статусу, но и по мироощущению. Поэтому ни предчувствия, ни тяжелые сны не тревожили их солдатские сердца.

В течение всего Смутного времени немецким частям довелось, как потом стало ясным, сражаться на стороне едва ли не всех ее деятельных участников, а излюбленный ими боевой клич "Hilf Gott!" (Господи, помоги!) многократно оглашал просторы русской земли, от Новгорода-Северского на юге – до Великого Новгорода на севере. Услышав в сумерках конский топ и знакомый – да-да, знакомый – немецкий говор с его "твердым приступом" перед корневыми гласными, с резким выделением ударных слогов и с придыханием глухих согласных, природные россияне отнюдь не могли с уверенностью сказать, враги ли им едут навстречу, или друзья. А это уже говорит нам о многом.

Заметим, что в некоторых случаях, немцы действовали с тем знанием особенностей местности и психологии населения, которое присуще скорее местным жителям, нежели чужестранцам. Чего стоила, к примеру, блестяще задуманная и проведенная вылазка из Кремля, предпринятая немецкими наемниками по договоренности с русскими боярами, перешедшими на сторону польского короля, одним мартовским днем 1611 года. После совета с немецкими офицерами, бояре вышли к представителям восставших москвичей и стали тянуть время, изображая переговоры.