Метафизика Петербурга. Немецкий дух

Мнение протопопа было вне всякого сомнения справедливым. Целью иконописцев нового направления было заимствование приемов и всей системы западноевропейской живописи, а образцом – в первую голову, так называемые "фряжские листы". Это название носили у нас гравюры, северноевропейского, преимущественно немецкого происхождения, сначала распространявшиеся насельниками Немецкой слободы – чаще всего граверами, работавшими в Оружейной палате бок о бок с русскими мастерами – а после лежавшие на развале у Спасской башни, а то и на рынке в любом мало-мальски значительном русском городе.

Представляется не случайным, что сам вождь "нового направления", по-своему небесталанный Симон Ушаков, потратил немало времени и сил, открывая для себя зады европейской мысли в сфере изобразительного искусства. Он разрабатывал новую технику иконного письма практически самоучкой, имитируя композицию и общий дух все тех же "фряжских листов". И.Э.Грабарь характеризовал где-то Симона "злым гением русской иконописи" – и, в общем, за дело [150] .

Число гениев такого рода стало у нас со временем прирастать в самых разных областях церковной и общественной жизни, гуманитарных наук и изобразительного искусства. Прослеживая жизненные пути этих людей, мы будем часто встречать то период усиленных посещений Немецкой слободы, то пребывание в Курляндии, а то и поездку по германским университетам (в первом случае, мы имеем в виду прежде всего самого Петра Алексеевича, во втором – Сильвестра Медведева, в последнем – Феофана Прокоповича).

Европейская культура просачивалась сквозь все поры ветшавших стен, которые пока еще ограждали московское "затворенное царство" от напора внешнего мира. Культурному посредничеству немцев принадлежала самая активная роль в деле подготовления массового сознания россиян к эпохе петровских реформ.

Дело Квиринуса Кульмана

Семнадцатое столетие было в Европе, помимо всего прочего, также и временем обновления оккультных наук. Император Священной Римской империи Рудольф II открыто покровительствовал алхимикам и каббалистам. Сообщество немецких "паломников в страны Востока", укрывших свои имена под названием ордена розенкрейцеров (собственно, Братства Розового Креста – "Fraternitatis Rosae Crucis"), буквально зачаровало умы мечтателей и фантазеров тогдашней Европы. Визионер Якоб Беме публиковал свои откровения, предвещавшие астральные приключения Сведенборга в следующем веке.

Одним словом, Европа предавалась тайным наукам – а значит, в той или иной форме, они стали известны и некоторым обитателям Ново-Немецкой слободы в Москве. Кто от кого принял посвящение, и по какой системе работал, остается до настоящего времени делом весьма темным. Надо ли говорить, что деятели этого склада были отнюдь не болтливы и дневников не вели. К тому же они чувствовали за своей спиной подозрительные взгляды как русских, так и немецких блюстителей благочиния.

Весьма характерен пример Квиринуса Кульмана – ученика самого Якоба Беме, увлекательно говорившего и легко писавшего – к тому же, наладившего связи со всеми мало-мальски значительными фигурами оккультного мира тогдашней Западной Европы. К началу восьмидесятых годов, Кульман утвердился в мысли, что русским суждено было спасти Европу, сокрушив империю турок-османов, а после нее – и духовную империю римских пап . Себя же Квиринус рассматривал как пророка, получившего откровение о тайнах грядущего.

В 1687 году, новоявленный немецкий пророк отправил в Москву, прямо к царю, специально написанное сочинение "Kuhl-Jubel", содержавшее очерк его мистической системы, подготовленный с особым вниманием к ближайшему будущему Московского царства, "Пятой иезуитской мировой монархии", и прочими небезынтересными историософскими рассуждениями [151] . Не получив определенного ответа, бедняга – или, как его точнее назвал о. Г.Флоровский, "мистический авантюрист" [152] – снялся с места и поехал-таки в Московию.

После недолгой проповеди в Ново-Немецкой слободе, на Кульмана поступил донос куда следовало, причем подали его сами немецкие проповедники, озабоченные широтой мистического темперамента Кульмана и зажигательностью его проповеди. По расмотрении дела, московские власти в лице князя Голицына уважили просьбу слободских пасторов и отправили Квиринуса на костер, в компании его единомышленника, по имени Кондратий Нордерман.