Метаморфозы. Новая история философии

Этой тенденции бросили вызов два взаимосвязанных события 1960-х и 1970-х годов: 1) возвращение мальтузианских страхов по поводу роста населения и 2) появление охраны окружающей среды и эко-экономики («зелёной экономики»). В своей книге 1968 года «Демографическая бомба» биолог Пол Эрлих, подобно Мальтусу, предупреждал о естественной тенденции населения к истощению ресурсов, что приведёт к массовому голоду в 1970-х годах. В отличие от Мальтуса[143], Эрлих утверждал, что контроль над рождаемостью – при необходимости применяемый принудительно – был решением проблемы. В 1972 году в бестселлере Римского клуба «Пределы роста» был использован новый для того времени метод компьютерного моделирования с целью продемонстрировать, что, если его не остановить, то рост населения приведёт к глобальному кризису в ближайшие 100 лет. Эти прогнозы были основаны на статическом понимании «пропускной способности» как поддающегося количественной оценке предела численности населения планеты.

Сегодня довольно популярным направлением в рамках «экономического» решения проблемы глобального экологического кризиса стала так называемая «циркулярная экономика» или «экономика замкнутого цикла» (Circular Economy) – в действительности, не более чем очередной вариант всё того же мальтузианства, а также деятельности Римского Клуба с его докладом 1972 года под названием «Пределы роста», главной идеей которого был переход от индустриальной модели роста к пост-индустриальной, от фордизма к пост-фордизму. Следующий доклад Римского Клуба вышел в 1976 году, а его автором был голландский экономист Ян Тинберген (1903–1994), лауреат Нобелевской премии по экономике 1969 года, который ещё в 1950-е годы первым стал использовать термин «конвергенция» для обозначения сближения и взаимного обмена чертами между социализмом и капитализмом. Но, что интереснее для понимания доклада, его брат Николас Тинберген (1907–1988) был одним из коллег и соавторов науки этологии Конрада Лоренца (1903–1989), с которым они совместно получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине в 1973 году, а ранее работали на нацистов – главных представителей «экологического мышления» в ХХ веке (достаточно вспомнить ограничение вредных выбросов в атмосферу, развитие астронавтики, вегетарианство и т. д. в нацистской Германии). В XXI веке всё это несколько транс-формируется (медикализация общества, CE, коронавирус и т. д.), но суть остаётся прежней – мальтузианской.

Понятие «абсолютных пределов роста» было встречено контраргументами как со стороны экономистов, так и со стороны критиков. Технологические оптимисты, такие как Роберт Солоу (1924–) и Джулиан Саймон (1932–1998), утверждали, что ценовые сигналы на рынках будут стимулировать переход на менее ресурсоёмкие продукты. Напротив, многие «экологические марксисты» отвергали как мальтузианский алармизм, так и рыночный оптимизм[144]. Они продолжали говорить о том, что экологические ограничения были результатом присущих капитализму экологических противоречий и его стремления к росту, оправдывая тем самым переход к экологически ориентированному социализму. Например, Джон Беллами Фостер (1953–) блестяще перевернул культ мальтузианства с ног на голову, заявив, что экологический кризис является результатом чрезмерного потребления богатыми, а не бедными. Он указывает, что неомальтузианство является чрезвычайно влиятельным в неолиберализме, и доказывает, что ему должен быть положен конец, если мы хотим когда-нибудь перестать обманывать самих себя и приступить к работе над реальными решениями кризиса[145].

Как отметил историк Даниэль Тодес относительно работы русского анархиста, натуралиста и географа Петра Кропоткина, «многие стремились теоретизировать концепцию Дарвина без Мальтуса»[146]. Другие, особенно представители более реформистского круга, например, представители «фабианского социализма», приняли идеи Мальтуса как факт и, таким образом, отправную точку для своей социальной теории. Среди таких фабианцев, Герберт Д. Уэллс (1866–1946) и Джордж Бернард Шоу (1856–1950) были, пожалуй, наиболее заметными. Уэллс перенял своё мальтузианство от Т. Г. Гексли (1825–1895), у которого он недолго учился в Нормальной школе естественных наук в Южном Кенсингтоне в 1884 году.