Метаморфозы. Новая история философии

Увеличение численности населения само по себе Мальтус не считал особенно серьёзной проблемой своего времени. Тем не менее, он полагал, что работающие люди живут на всё меньшие и меньшие средства, главным образом потому, что фонд, из которого они получают поддержку, либо остаётся неизменным, либо сокращается. Денежная экономика, однако, скрывает этот факт от глаз общественности и искажает реальные размеры фонда поддержки труда. Ложные обещания денежной экономики, по мнению Мальтуса, обманом заставляют слабых и бедняков воспроизводить себя за пределами реальной способности страны в данный момент поддерживать их. Этой способности общества искажать размер своего фонда поддержки труда Мальтус приписывает устойчивую нищету рабочего класса. Мальтус утверждает, что чем больше общество верит в то, что меновая стоимость равна стоимости в целом, чем больше оно верит в абстрактные эквиваленты денежной стоимости, тем более ослабленным становится тело труда. Деньги – великий обманщик и враг физического благополучия, потому что они стирают решающие различия между видами товаров и даже искажают биологическую природу в ущерб большим массам людей. Мальтус утверждает, что привычка всегда мыслить в терминах меновых ценностей разрушила реальную основу для проведения различия между производительным и непроизводительным трудом. Мальтус подразумевал, что проблему можно уменьшить, превратив производство производительных тел в цель обмена, сократив экономические схемы и сосредоточив их на биологических потребностях. В центре его экономики – вопрос о месте «биологического».

«Политико-медицинский» случай Ламарка

Точно так же и даже ещё более очевидно, что, хотя, например, «профессиональные» интересы Ламарка вполне могли лежать в одной области, а Биша – в другой, граница между ними в то время была только-только проведена, и они ещё не настолько привыкли считать себя «специалистами», чтобы не вторгаться на территорию друг друга. В эпоху, в которую они жили, то, что мы называем биологией и медициной, сознательно идентифицировалось как взаимодополняющие отрасли одной междисциплинарной науки, единство которой многие учёные во Франции энергично отстаивали перед лицом императивов растущей специализации. В точности то же самое можно смело говорить о биологии и социологии, даже если иметь в виду то время, когда О. Конт начал публиковать «Курс положительной философии» в 1842 году, поскольку именно эта работа больше, чем любая другая, утвердила идею социологии как автономной дисциплины, опирающейся на биологические и физико-химические, а также другие данные, но приверженной развитию своей собственной методологии и концептуальной основы. В конце концов, это всё ещё была эпоха Энциклопедизма, последняя эпоха всестороннего мышления, когда специализация ещё только едва коснулась мира науки и образованный непрофессионал всё еще мог понимать её язык. Даже слово «наука» по-прежнему означало самое широкое понимание мира.

Границы, которые сейчас разграничивают академические дисциплины в социально-медико-биологической области, формализуют результат борьбы в течение этого самого периода между двумя концепциями науки о человеке, одной – атомистической, и другой – органической, или энциклопедической. Первая – это традиция Д. Локка, Д. Юма и Э. де Кондильяка, верная декартовскому дуализму с его эпистемологической необходимостью автономной науки о человеке, отличной от физических наук, но в то же время включающей их. Именно эту традицию О. Конт модифицировал, развил и передал в качестве основы академических специализаций. Вторая традиция начинается как материалистический монизм, который предлагал единую всеобъемлющую и фундаментальную науку о природе, которая в принципе была бы способна объяснить все аспекты поведения материальных объектов посредством единого базового набора свойств, независимо от того, как эти объекты организованы. Её наиболее убедительными сторонниками были К. Гельвеций и П. Гольбах. Она также претендовала на то, чтобы быть единственным истинным наследником Декарта, на этот раз того Декарта, который подчёркивал единство науки. Её более поздними представителями были Д. Дидро (его «последних работ»), П. Кабанис, а также ряд физиологов, включая Ф. Биша и А. Сен-Симона. Они и превратили прежний материализм в органицизм. «Атомистическая», или аналитическая традиция в итоге восторжествовала над «органической», или синтетической традицией. «Физиология» всё ещё сохраняла ассоциации с ионийской философией, которую возродила Энциклопедия, и не смогла завоевать широкой поддержки именно из-за своей ассоциации с материализмом.