Метаморфозы. Новая история философии

Наконец, в-третьих, были те, кого мы сегодня назвали бы «биосоциологами» или «социобиологами», такие люди, как Жорж Кабанис, Дестют де Траси и Франц Галль, которые рассматривали новую социальную науку как раздел зоологии. По мнению Конта, эти авторы упустили из виду важнейшую характеристику человеческого общества – прогрессивное влияние сменяющих друг друга поколений. (Формулировка, очень напоминающая Ламарка!) Биология, заявил он, имеет значение лишь постольку, поскольку она раскрывает природные способности человека и потому может пролить свет на формирование людей, начиная с первых дней цивилизации, когда был создан язык. Вместе с тем, Конт подчерпнул из биологии своё различие между статическим и динамическим подходом к изучению организмов. Каждая система, заявил он, требует и предполагает определённую солидарность, внутреннюю гармонию, подчинение частей функционированию целого. В биологических организмах деятельность различных тканей и органов координируется более или менее автоматически посредством нервной системы. В человеческом обществе координация действий коренится в чувствах и носит моральный характер, но на более поздних стадиях социальной эволюции добровольное сотрудничество, основанное на рациональном понимании личных интересов, играет всё большую роль в социальной координации, хотя даже тогда социальная солидарность носит преимущественно аффективный характер. По мере развития разделения труда моральные узы, объединяющие общество, ослабевают, и требуется усиление социального контроля, чтобы восполнить недостатки всё менее автоматической социальной гармонии. Таким образом, истинная социальная наука, далекая от того, чтобы предполагать естественную идентичность интересов в современном обществе, воспринимает тенденцию промышленной эволюции растворять узы социальной солидарности в кислоте личных и классовых интересов, и стремится предписать необходимые социальные средства правовой защиты, исходя из знаний о социальной статике, а именно о том, что элементы социального организма нельзя безопасно рассматривать в отрыве от функционирования целого.

Социальная эволюция, согласно Конту, не могла изменить основную человеческую природу, но она могла и изменила относительное влияние её различных компонентов, постепенно приводя к преобладанию социальной, миролюбивой и интеллектуальной стороны человеческой природы над эгоистичной, воинственной и чувственной стороной. В этом отношении Конт прямо ссылался на Ламарка – в том, что касалось «необходимого влияния однородных и непрерывных упражнений на создание в каждом животном организме, и особенно в человеке, улучшения, которое может быть постепенно закреплено в расе после достаточно длительного упорства». Однако эволюция человечества лучше всего прослеживалась в его интеллектуальном развитии, особенно в развитии науки и научного духа.

Таким образом, причину человеческого прогресса Конт находил в самой природе человека. Для Конта обстоятельства были не столько причиной, сколько поводом для человеческого развития. Климат, география, расовое смешение, социальные условия, политика и тому подобное могут ускорить или замедлить его, но никогда не смогут изменить его направление или остановить поступательный прогресс, ибо каждый раз люди стремились бы понять свой мир и управлять им, что вело бы их пусть медленными, но неизбежными шагами от теологического к метафизическому и, далее, научному образу мышления, от милитаристского и хищнического к индустриальному и мирному образу жизни, что обязательно сопровождалось бы соответствующим развитием высших мозговых центров.

Эпигенетика: ламаркизм наносит ответный удар

Восприятие теории эволюции Ч. Дарвина во Франции XIX века было очень «специфическим», что было обусловлено отнюдь не только «предпочтением» Ламарка из патриотических соображений. Ж.-Б. Ламарк и Э. Ж. Сент-Илер (1772–1844) обсуждали эволюцию и выдвигали доказательства её существования за полвека до публикации «Происхождения видов», и французские биологи ну никак не могли не смотреть на эволюцию через «очки» Ламарка.

Книга Дарвина впервые была переведена на французский язык в 1862 году писательницей Клеманс Руайе (1830–1902), которая по-своему интерпретировала идеи Дарвина в написанном ей предисловии. Если некоторые французские биологи видели в Ч. Дарвине преемника Ж.-Б. Ламарка, то она увидела в нём преемника маркиза де Кондорсе и даже включила идею прогресса во французское название книги. Разочарование Ч. Дарвина по этому поводу было очень большим. Кроме того, его книга почти не вызвала никакого ажиотажа во Франции, поэтому он часто писал об «ужасных неверующих французах».