Метаморфозы. Новая история философии

Кондорсе рассматривал семью как базовую социальную единицу; в своём «Эскизе» он обратил внимание на необычайно длительный период зависимости, который характеризует рост и образование человеческого потомства. Столь продолжительное детство является уникальным среди живых существ. Оно необходимо для высокого уровня умственного развития человеческого вида, но для этого требуется стабильная структура поддержки, каковой и выступает семья, которая выполняет функцию защиты детей в течение всего периода их длительного воспитания. Таким образом, согласно Кондорсе, биологическая эволюция привела к возникновению моральной заповеди – святости семьи и семейных уз, взаимной поддержки и помощи. Точно так же, более крупные объединения людей были бы невозможны без некоторой степени альтруизма и чувствительности к страданиям других – должен быть либо какой-то особый инстинкт того, что мы сегодня называем «эмпатией», либо моральные предписания, либо и то, и другое. Таким образом, эволюция организованного общества повлекла за собой развитие чувствительности и морали. Однако, Кондорсе, считал инстинкты и мораль недостаточными, а потому выступал за разработку и создание системы страхования (частного или государственного), при которой сбережения работников использовались бы для выплаты пенсий и ухода за вдовами и сиротами. Кроме того, поскольку социальное неравенство связано с неравенством в образовании, Кондорсе выступал за систему всеобщего государственного образования, поддерживаемую государством.

Генезис социальной науки в XIX веке невозможно проиллюстрировать без обращения к жизни и работам Огюста Конта, основателя социологии и позитивизма. Как Конт пришёл к своей концепции социологии как науки, занимающейся в первую очередь законами социальной эволюции? В своих самых ранних работах, относящихся к периоду его сотрудничества с Сен-Симоном (1817–1825), Конт брал за отправную точку своих рассуждений моральную и духовную анархию послереволюционной Европы, выраженную в политической нестабильности, социальных волнениях и интеллектуальном хаосе. По мнению Конта, старый порядок был разрушен не столько самой Французской революцией, сколько неуклонным ростом науки, подрывающей в своём развитии старую систему верований и чувств, которые скрепляли аристократический порядок и придавали ему моральный престиж. Но теперь Бог был мёртв, и мало что можно было сделать для восстановления социальной гармонии и политической стабильности, пока новая «система позитивных верований» не будет возведена на научном фундаменте.

Приступая к этой амбициозной задаче, Конт рассмотрел те усилия, которые уже были предприняты до него для создания науки об обществе.

Во-первых, были те, как маркиз де Кондорсе, кто надеялся, что математика, особенно теория вероятностей, может быть применена к анализу человеческого поведения. Конт сам был неплохим математиком, но он расценил это как ложное направление, поскольку был убеждён, что явления жизни и общества слишком сложны для математизации.

Во-вторых, были политические экономисты, поборники и аналитики нового коммерческого и промышленного порядка, которые утверждали, что смогли продемонстрировать саморегулирующийся характер экономики и тем самым создать научную основу для политики «невмешательства». Конт с большим уважением относился к А. Смиту, Т. Р. Мальтусу и Ж. Б. Сэю (1767–1832), но находил их концепцию социальной науки слишком узкой для заявленных им для неё целей. Политэкономы объясняли всё в терминах рационального преследования личных интересов, предполагая некую предопределённую гармонию между индивидуальными интересами и благосостоянием общества. Конт считал, что люди действуют не только или даже главным образом не столько исходя из расчёта полезности, а если и пытаются делать это, то их способности мудро всё рассчитывать не слишком велики. Разумеется, в экономических делах существовала тенденция к равновесию, но это равновесие никоим образом не было автоматическим. Оно предполагало в первую очередь моральный порядок, способный умерить как внутренние антагонизмы, так и международное соперничество, и смягчить разделяющие людей последствия постоянно растущего разделения труда. Политическая экономия была в лучшем случае частичной и односторонней социальной наукой, неспособной создать или поддерживать моральный порядок, на котором она в действительности базировалась, и, соответственно, обеспечить адекватную основу для научного предвидения.