Метаморфозы. Новая история философии

Иногда науку 2-го порядка называют Data-Science. Здесь цифра (Data) вместо слов. Слова нам понятны. Они сглаживают реальность, делают её обитаемой. Цифры и данные – наоборот. Кажется, что они призваны сделать мир понятнее, но в действительности производят только хаос. Другой вариант названия науки 2-го порядка – «синергетика». Авторы синергетики, И. Пригожин и И. Стенгерс, настаивают на том, что наука о сложных самоорганизующихся системах должна вызвать к жизни «новую политэкономию природы». Речь идёт о том, что экономика, основанная на неорганической природе, страдает от неумолимого действия закона истощения ресурсов и уменьшения нормы прибыли, тогда как экономика, основанная на органической природе, самой жизни, подчиняется только законам самоорганизации и увеличения сложности. У последней, как и у экономики «спекулятивного пузыря», нет никаких лимитов. Разум имеет границы. Безумие – безгранично! У «новой экономики» нет ни начала, ни конца. «У истории нет и не может быть конца», – объявляет И. Пригожин[270]. Но этот бесконечный рост не похож ни на арифметическую, ни даже геометрическую прогрессию. Он – фрактальный! Это означает, что у него нет и не может быть никакой точки равновесия, пределов, систем координат и т. д. Он просто есть и всё! Но это то же самое, что говорить о кривой, которая непрерывно создаёт разрыв. В XIX веке математики называли такую кривую «патологической». В XX веке эту идею «докрутил» и нашёл ей практическое соответствие и применение французский математик Бенуа Мандельброт (1924–2010) в своей теории фракталов и логике спекулятивных финансовых рынков, соответственно.

«Мода» на кибернетику (науку) 2-го порядка проникла и в экономику с финансами. Впрочем, причинно-следственная связь здесь, по крайней мере, не так однозначна: нам более вероятным и логичным (если здесь вообще всё ещё можно говорить о какой-либо логике) видится как раз обратное – кибернетика и вообще наука 2-го порядка являются проекциями экономики и финансов. Конкретный пример этой «зоны обмена», «переворота миров» – уже упоминавшийся нами французский математик Бенуа Мандельброт, основоположник теории фракталов, на фигуре и идеях которого стоит остановиться чуть более подробно. В 1986 году Б. Мандельброт прочитал серию лекций по политической экономии в Гарвардском университете. Обычно в качестве самой главной его мысли подчёркивается идея о том, что история экономики является историей небольшого числа «гениев-инноваторов» экономической науки, которые своими математическим теориями и моделями обеспечивают динамику всей реальной экономической системы. Меньшее внимание уделяется другому представлению Б. Мандельброта, а именно, о том, что источником этих самых «математизированных» концепций и моделей являются сами экономические и социальные, в первую очередь рыночные – непосредственно относящиеся к действию механизма рынка, так и опосредованно, то есть порождаемые им – явления, и эти самые «рыночные» теории, в свою очередь, затем переходят в другие сферы науки и знания, в том числе в физику, химию или биологию, например. Таким образом, здесь мы видим своеобразный «переворот миров», поскольку, если утилитаристы XIX века прямо говорили о подсчёте «полезности» по аналогии с другими физическими величинами, в начале ХХ века Й. Шумпетер говорил о необходимости ухода от господства «механицизма» в экономике, а теории равновесия середины и всей второй половины ХХ века не то что бы даже косвенно, а прямо создавались физиками, оказавшимися в экономической науке вследствие потребностей второй мировой войны, то здесь мы наблюдаем нечто прямо противоположное – не экономика строится по модели физики, но физика и другие точные науки являются проекцией какой-то новой экономики.