Метаморфозы. Новая история философии

Разумеется, никто не рождается с врождёнными социальными навыками (хоть и с предрасположенностью к их достижению в процессе социализации и инкультурации). Случаи с детьми, выросшими в изоляции, по-видимому, являются достаточным доказательством этого. Более того, поскольку они усваиваются, их в равной степени можно как разучивать, так и терять. Шерри Теркл (1948–) в своих ранних работах писала, что технологии и роботы могут стать формой практики, которая в конечном итоге улучшит наши социальные и культурные навыки, которые можно будет перенести и реализовать в подлинных, не опосредованных взаимодействиях с людьми лицом к лицу. Тем не менее, после многих лет исследований она изменила своё мнение и теперь считает, что взаимодействие с технологией или опосредованное технологией не улучшает прямые, личные взаимодействия между людьми. Люди склонны использовать технологии не для получения или совершенствования навыков, необходимых для непосредственного взаимодействия друг с другом, а скорее в качестве компенсации за отсутствие этих взаимодействий. Люди, которые прибегают к технологиям, следовательно, не только не развивают свои социальные навыки, но ещё больше теряют их[100]. Самыми яркими примерами этого являются дети, опрошенные Теркл, которые прямо говорят, что хотели бы иметь возможность участвовать в общении с людьми лицом к лицу, но всё, чему они научились и что умеют, – это общаться онлайн и отправлять электронные текстовые сообщения. Это утрата способности к общению тесно связано с отсутствием более общего навыка – эмпатии. Теркл обнаружила, что люди, которые склонны использовать технологии для посредничества в общении, не только теряют навык разработки собственных коммуникаций в режиме реального времени, но и испытывают трудности с пониманием получаемых сообщений, особенно невербальных, а также со способностью представлять себя на месте другого человека. Это особенно заметно у детей, поскольку их навыки социального и культурного взаимодействия ещё не полностью развиты и остаются хрупкими. В этом смысле аутизм выступает синонимом поведения согласно алгоритму, фрейму, стереотипу, мифу, скрипту. Всему тому, о чём подробно в своих работах пишет Бруно Латур.

Электронные и коммуникационные технологии изменяют человеческое поведение и запутывают наше восприятие и представления. В своей классической книге «Понимание медиа» (1964) Маршалл Маклюэн совершенно справедливо описывает все технологии и телекоммуникации как «расширения», то есть как метафоры, аналогии или фантазии, связанные с человеческим телом. Более того, он утверждает, что использование любого вида медиума или расширения человека изменяет модели взаимозависимости между людьми, поскольку это изменяет соотношение между нашими органами чувств. Главным аспектом электр(онной)ической эры является то, что она создает глобальную сеть, которая во многом напоминает нашу центральную нервную систему.

Любопытно, что ознакомление биографов с библиотекой М. Маклюэна показало, что он проявлял пристальный интерес к разработкам, касающимся диагнозов аутизма и того, что стало позже называться синдромом Аспергера; на это ясно указывает значительное число раз, когда он подчеркивал слово «аутизм», обводя его мягким карандашом на полях тех материалов и книг, которые он изучал. Возможно, это объясняется, в том числе и тем, что Маршалл Маклюэн – профессор английской литературы, ставший теоретиком медиа, – сам страдал синдромом Аспергера? В любом случае, М. Маклюэн прекрасно знал, что у аутистов проявляются качественные нарушения в общении, такие как задержка или отсутствие языкового развития, отсутствие символической или образной игры, а также отсутствие социальной или эмоциональной взаимности. Воспринимать, представлять и мыслить в духе телекоммуникаций – значит мыслить в духе аутизма. Сенсорное восприятие человека с аутизмом можно сравнить с просмотром телевизора, когда все каналы включены одновременно.