В 1794 году, Маркиз де Кондорсе (1743–1794) написал «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума» (далее – «Эскиз», А.Т.), в котором содержался обзор оптимистичного экономического, культурного и демографического развития мира. Кондорсе верил в прогресс и в возможность совершенствования и самосовершенствования человека, отстаивал идеалы Просвещения и считал, что рациональность преодолеет любые предрассудки, фатализм и суеверие. Спустя четыре годы, в 1798 году, и как реакция на «Эскиз», у Томаса Роберта Мальтуса (1766–1834) выходит первое – анонимное – издание его «Опыта закона о народонаселении в связи с будущим совершенствованием общества; с комментариями теорий У. Годвина[101]
, Ж. Кондорсе и других авторов» (далее – «Опыт», А.Т.), в котором демонстрируется более пессимистичный взгляд на будущее человечества. Мальтус считал, что голод, война и эпидемии были «положительными» тормозами этого развития, поскольку они ограничивали неуправляемый рост населения.В связи с этим, несколько укрупняя, можно выделить два основных типа мировоззрения: 1) языческое, 2) антропоцентрическое, в первую очередь – христианское. Языческое – это, по определению, то, что было до христианства (антропоцентрического мировоззрения) и было им отброшено как «тупиковая ветвь» для развития человечности и человечества. Но именно первое сегодня является господствующим, при том, что в его рамках ни развитие, ни история, ни сознание или мышление невозможны.
Проведём мысленный эксперимент, чтобы продемонстрировать отличие двух типов мировоззрения. Представим себе пруд, который населяет 50 рыб. Именно при таком количестве рыб пруд способен их прокормить. В какой-то момент, в результате размножения, рыб становится 100. Что произойдёт? Из 100 рыб 50 окажутся лишними и в результате, не важно, какого – естественного или искусственного – механизма погибнут (Рис. 1).
Есть ли альтернатива? Да, есть. Но только если выйти за пределы языческого (примитивного) мировоззрения! В нашем случае надо будет расширить пруд до такого размера, чтобы в нём нашлось место для всех 100 рыб, а может быть – на перспективу – для 200 или даже 1.000 (Рис. 2)!
В экономике обычно так это описывают – надо увеличить «размер пирога». Это в каком-то смысле очевидно и здесь нет ничего слишком сложного. Мы не случайно оговорились, что это даже до неприличия просто. Ещё интереснее здесь то, о чём часто забывают, но что является как раз самым главным – если мы решили расширить пруд, тогда нам необходимы:
– наука – чтобы знать, как это сделать;
– технологии – чтобы воплотить это знание;
– социальные технологии (в том числе право) – чтобы смочь работать сообща, так как в одиночку такой проект не реализовать;
– медицина – чтобы каждый без исключения участник этого проекта мог трудиться с максимальной реализацией своего телесно-физиологического потенциала;
– история – чтобы у нас был критерий прогресса;
– мышление/сознание – чтобы каждый мог реализовать свой интеллектуальный и духовный потенциал и т. д.
Отметим, что Кондорсе не был просто «теоретиком» в этих вопросах, всего лишь «идеологом». Дело в том, что в 1870-е годы во Франции был большой «технологический» спор по поводу проекта постройки подземного канала в Пикардии, бывшей тогда регионом на севере страны, а сегодня таковым не являющейся, но остающейся исторической областью, известной, в том числе, знаменитым подземным городом Наур. Речь шла о постройке канала, позволяющего осуществлять навигацию из Северного моря, Голландии и Фландрии в центр Франции, не проходя через «обычный» канал. Точку в этом споре поставил отчёта, осуждающий столь «проблематичное» новшество в методах канализации, и подкреплённый экспериментами по исследованию сопротивления жидкостей от имени комиссии д’Аламбера, Кондорсе и Боссю, назначенной Тюрго в 1775 году. Доклад комиссии д’Аламбера на самом деле вызвал скандал и, скорее всего, стал причиной недоверия к документу. Воздерживаясь от комментариев по ключевому вопросу водоснабжения, авторы доклада осудили Пикардийский канал как «роскошь» для нации, как «неосуществимый проект» по соображениям строительства и экономики. Несмотря на «отрицательный» вердикт, сам факт участия Кондорсе в подобной комиссии указывает на его вовлечённость в практические аспекты оценки и реализации конкретных проектов, причём не просто с «утопических», но «научных» и «экспериментальных» позиций.