Метаморфозы. Новая история философии

…Успехи медицины, здоровая пища, удобные жилища, отсутствие чрезмерного утомления, наследственных и заразных болезней, устранение главных причин развращения – с одной стороны крайней нищеты, с другой стороны чрезмерного богатства, – все эти условия, по мнению Кондорсе, если и не сделают человека бессмертным, то во всяком случае будут способствовать тому, что он будет пользоваться жизнью, естественная продолжительность которой будет постоянно возрастать до той меры, которая может быть названа неопределённой, при чём под этим словом он разумеет постоянное движение к безграничной, хотя и никогда недосягаемой продолжительности, постоянное увеличение срока человеческой жизни, достигающее в бесконечном ряду веков размера, превосходящего всякую данную величину.

Но смысл этого выражения в применении к продолжительности человеческой жизни находится в явном противоречии с принципами науки и не подтверждается никакими естественными законами. Средняя продолжительность человеческой жизни, несомненно, может несколько удлиниться под влиянием благоприятных для того условий, но также несомненно и то, что в течение всего периода, относительно которого мы имеем достоверные исторические свидетельства, не произошло никакого увеличения в естественной продолжительности человеческой жизни»[119].

В споре против Кондорсе и Годвина, Мальтус всё время подчёркивает, что его предсказания основаны на наблюдениях и расчётах, в то время как работы, которые он обсуждал, были написаны как философские спекулятивные эссе. Мальтус считал Кондорсе виновным в игнорировании фундаментального методологического принципа любой «ньютоновской» науки, основанной на наблюдении и эксперименте. Он экстраполировал известные причины на возможные следствия вместо того, чтобы ограничиться отнесением возможных причин к наблюдаемым эффектам. Методология Мальтуса заложила основы современной экономической науки, и неудивительно, что его «Опыт», хотя и написан около 200 лет назад, является обязательным к прочтению для каждого студента-экономиста и до сих пор включено в список литературы современных статей по экономике. С другой стороны, справедливости ради, следует отметить, что прогноз самого Мальтуса, который был сведущ в математике, основывался на интуитивных идеях, а вовсе не на наблюдениях и расчётах.

В своём «научном» методе Мальтус придерживался «доктрины пропорций», суть которой состояла в том, что он всегда старался избегать крайностей и придерживался золотой середины, совсем как Аристотель. Вот почему Мальтус утверждал, что, с его точки зрения, наука политической экономии имеет большее сходство с наукой о морали и политике, чем с наукой о математике. Отсутствие сочувствия со стороны экономистов, когда они сталкиваются с моральными и теологическими аспектами трудов Мальтуса, имеет долгую историю, восходящую к Давиду Рикардо (1772–1823), который критиковал путаницу, с его точки зрения, моральных и экономических соображений своего друга, а нам сегодня не позволяет прямо и без всяких оговорок записать Мальтуса в «циники», для которого все разговоры о морали – пустой звук.

Итак, Мальтус обвиняет Кондорсе в «ненаучности». При том что, как известно, Кондорсе, в отличие от псевдонаучности Мальтуса с его Законом, был ещё и очень «крутым» учёным-математиком. И тем не менее Мальтус «повышает ставки», доводя критику Кондорсе до предела. Здесь мы отчётливо видим две точки зрения на то, что такое наука. С одной стороны, Мальтус, который следует «индуктивизму» Дэвида Юма с его формулой «Что есть, то и возможно». То есть будет только то, что уже было до этого. И надо с этим смириться. Они как бы говорят людям: «Смиритесь с тем, что есть. Ничего лучшего не будет, так как невозможно. Это же законы природы!». С другой стороны, Кондорсе, которому следует Иммануил Кант, например, с идеей о том, что законы природы действительно существуют, и их нужно хорошенько изучить, но как раз для того, чтобы их влияние на нашу жизнь уменьшалось. Расширить сферу своей автономии или бытия, что суть одно и то же. Природа ставит нам препятствия? – значит надо не просто не смириться, а усилить действия!

Осторожный (или трусливый?) эмпиризм Мальтуса и акцент на ограничениях противостоят системному духу Кондорсе и его технократически обоснованному оптимизму (или безрассудству?) в отношении непрерывного прогресса, где прогресс может быть достигнут с помощью новых форм деятельности и применения науки в общественных делах.

Несомненно, Мальтус оказал большое влияние на современное мышление: