Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела

Главная артерия ноги располагается в тазу сбоку от мочевого пузыря. Шарлотт взяла из нее немного крови для анализа на наркотики и токсины.

– В своей клинике я обычно отправляю образец мочи на токсикологический анализ, – сказал я.

– Мы делаем то же самое, – ответила она.

Но в то время как я отправляю пациента в уборную с баночкой для мочи, Шарлотт делает небольшое отверстие в верхней части мочевого пузыря и выкачивает оттуда мочу с помощью шприца.

Следующим шагом было аккуратное рассечение шеи, которое показалось мне удивительно нежным после жесткого вскрытия брюшной полости. В шее есть несколько слоев мышц, участвующих либо в процессе речи, либо в глотании. Шарлотт снимала слои один за другим, пытаясь найти следы сдавливания или кровотечения – всего, что может свидетельствовать об удушении. (На занятиях по анатомии нас учили проводить вскрытие таким же образом; подобно тому как археолог осторожно счищает землю, преподаватель убирал каждую подподъязычную мышцу, добираясь до лежащего внизу нерва.) Никаких следов избиения или борьбы не было, и подъязычная кость (кость в форме буквы «С», которая залегает под языком) не была сломана. «Следов удушения или повешения нет, – сказала Шарлотт. – Всегда стоит делать отметку в том случае, если вы случайно сломали подъязычную кость или гортань во время вскрытия – вдруг тело эксгумируют для повторного обследования».

Делая фронтальный разрез, Шарлотт оставила ребра нетронутыми. Теперь она взяла секатор и начала разрезать ребра до самых ключиц. Ключицы она тоже разрезала, а затем раздвинула грудину, чтобы обнажить сердце и легкие, влажно блестящие в груди. Шарлотт внимательно следила за тем, чтобы не повредить жесткую оболочку сердца под названием «перикард». Она ловко сделала разрез в форме буквы U в дне полости рта, и, поскольку мышцы шеи уже были удалены, она вытащила язык, гортань, трахею, легкие и сердце – все вместе.

Язык Филипа лежал на подносе, скользкий и фиолетовый, все еще соединенный с глоткой и пищеводом. Шарлотт начала делать аккуратные и точные надрезы по его длине, проверяя, не был ли он укушен или зажеван. Такие повреждения свидетельствовали бы о том, что у мужчины случился эпилептический припадок перед смертью. Язык был нормальным, поэтому она вернулась к столу, чтобы изучить голову.

Мозг не может выдержать свой вес вне черепа, поэтому он плавает в соленой спинномозговой жидкости, как плод внутри матки.

Пока мы были заняты языком, техники сделали надрез от уха до уха в скальпе Филипа, обнажив череп, а затем откинули кожу со лба на лицо. Кожу головы откинули назад, и взору открылся куполоподобный свод черепа, который затем удалили, чтобы обнажить мозг. Шарлотт внимательно изучила все оболочки и отметила отсутствие признаков кровотечения или менингита. После этого она достала мозг для последующего изучения.

Шарлотт положила мягкий серый мозг на одну сторону подноса, но в итоге он заполнил собой всю его поверхность. Затем Шарлотт сняла переливчатые мягкие мозговые оболочки, и мы увидели гладкое основание мозга, куда входят и откуда выходят нервы лица, ушей, глаз и языка.

– Вы видели акустическую невриному? – спросил я ее. Это относительно редкая опухоль, исходящая из оболочки слухового нерва.

– Да, – ответила она. – Они встречаются гораздо чаще, чем вы думаете.

Шарлотт указала на прозрачную кость с жемчужным отливом, залегающую над механизмом внутреннего уха.

– Вы видите фиолетовый оттенок? Это кровь за костью, во внутреннем ухе. Можно подумать, что это признак травмы головы, но такое часто встречается у утопленников.

– Почему? – поинтересовался я.

– Гравитация, – ответила она. – Плывя по течению, тело часто находится вниз головой, и кровь из вен и артерий начинает проникать во внутреннее ухо[52].

В черепе не было переломов. Техники заполнили пространство ватой и вернули свод черепа на место. Кожу сшили, а мозг пока не трогали.

Все, что осталось от Филипа, лежало на столе из нержавеющей стали. Все его жизненно важные органы были удалены, живот выпотрошен, грудная клетка вскрыта, ребра отведены.

Теперь Шарлотт обняла руками его голову на тоненькой шее и начала осторожно раскачивать ее из стороны в сторону, чтобы определить, есть ли в шее сломанные кости. Из-за того что его гортань и трахея были удалены, можно было прощупать пальцем переднюю поверхность шейных позвонков, чтобы убедиться в их целостности. С помощью ножа она скрупулезно отделила каждое ребро от соседних и начала двигать их вперед и назад, прощупывая на наличие переломов. Конечности и таз оставили нетронутыми. «Не так много травм конечностей оказываются смертельными, – сказала она. – А теперь перейдем к тому, что мы вырезали».