Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела

Все жизненно важные органы теперь лежали на двух подносах (когда я был студентом, мне позволяли видеть только эту часть вскрытия). Шарлотт двигалась очень методично, иногда с удивительным изяществом. Были моменты, когда она замедлялась и внимательно всматривалась в ткань в ее руках, будто читая какое-то тайное послание. Изучая сердце, она делала множество крошечных надрезов в каждой коронарной артерии, чтобы проверить их на тромбы, которые могли привести к сердечному приступу. Иногда она двигалась быстро, например рассекая каждую из почек или разрезая печень на большие куски в поисках раковой опухоли или кист. Удивительно, какой объем работы она проделывала, основываясь на тактильных ощущениях. «У некоторых людей печень очень жирная на ощупь. Потрогайте здесь, – сказала она и подала мне долю легкого. – Эта плотность говорит об инфекции. Здоровая ткань более воздушная и легкая. Эмфизема на ощупь тоже отличается: пораженные легкие слишком воздушные и легкие, как пузырчатая пленка». На поверхности одного из легких Филипа была нежная желтая бляшка («возможно, он работал с асбестом»), и Шарлотт отщипнула от нее кусок для дальнейшего исследования под микроскопом.

Каждый орган был взвешен, а данные скрупулезно занесены на белую доску в дальнем углу помещения. «Мы так привыкли к большим сердцам мужчин с ожирением, что сердце нормального размера кажется удивительным. Начинает казаться, что с ним что-то не так», – сказала Шарлотт. Она разрезала сердце Филипа, чтобы взглянуть на его камеры и проверить, нет ли в легочных артериях желеобразных сгустков, свидетельствующих о легочной эмболии. Она положила кончики моих пальцев на внутреннюю поверхность аорты Филипа. Поверхность была кашеобразной, что говорило о высоком холестерине. «Еще одна большая проблема среди шотландцев», – сказала она.

Язык, глотка и гортань уже были осмотрены, затем Шарлотт проверила трахею на предмет опухолей и разрезала ее с задней стороны, чтобы посмотреть, нет ли непроходимости, которая могла спровоцировать удушение. Непроходимости не было. «Обычно в брюшной полости нет ничего интересного, – сказала она. – Однако иногда можно обнаружить опухоли в кишечнике, а в желчном пузыре обычно полно камней. Видите?» Она подала мне желчный пузырь Филипа – он был похож на мешок с игральными костями.

Я спросил, бывает ли что-нибудь интересное в поджелудочной железе. «Иногда можно увидеть опухоль или большой желчный камень, который блокирует отверстие протока, но обычно на этом все», – сказала она. Поджелудочная железа вырабатывает ферменты, необходимые для переваривания пищи; они продолжают вырабатываться даже после смерти, в результате чего поджелудочная переваривает сама себя. Упругие ткани органа превращаются в жидкость, из-за того что железа разлагается на свои составляющие[53].

Длинные гладкие ножи, применяемые для вскрытия, обычно называются «ножами для мозга», потому что их в основном используют для надрезания этого органа.

Шарлотт последовательно сделала надрезы поперек мозга, начиная спереди и медленно продвигаясь назад. Расстояние между разрезами составляло примерно сантиметр. То же самое она проделала с мозжечком, разрезая связи, когда-то составлявшие основу мыслей и личности этого человека, чтобы определить причину его смерти. Все пласты затем расположили на листе так, чтобы Шарлотт могла сразу увидеть всю структуру мозга Филипа. Мозг частично разложился, но серое и белое вещество четко просматривались. В нем не было ни опухолей, ни кист, ни признаков кровоизлияния. Шарлотт взяла образцы тканей гиппокампа и участка мозжечка («зубчатого ядра»). «Это те части мозга, которые наиболее чувствительны к нехватке кислорода, – сказала она. – По ним будет ясно, задыхался ли он перед смертью».

В мозге людей, страдавших болезнью Паркинсона, патологоанатомы замечают отсутствие темной ткани рядом с мозговым стволом – так называемой черной субстанции. «При сосудистой деменции, – сказала Шарлотт, – в мозге можно увидеть маленькие крапины, которые также появляются в результате хронического отравления угарным газом. При рассеянном склерозе в мозге присутствуют желеобразные розовые области, где разрушены богатые жировой тканью оболочки нервов».

Все органы Филипа вернули на свои места в груди и брюшной полости, разрезы зашили, и он стал выглядеть так же, как в момент, когда его только привезли в прозекторскую. Образцы, взятые Шарлоттой, подписали; их должны были отправить в лабораторию для дальнейшего изучения.

– Анализ на токсины тоже будет проведен в лаборатории, – сказала она, – и мы проверим, не отравили ли его. Иногда вскрытие не дает четких результатов. Похоже, у него была инфекция в грудной клетке; он, судя по всему, не был убит, и у него не было очевидной причины для потери сознания.

– Что нужно сделать теперь?

– Прокурор[54] учтет мои показания, но на этом все не заканчивается. Ей решать, а не мне, подозрительна смерть или нет.