Метаморфозы рассердились

Ынбёль смутилась, нахмурилась и через секунду узнала причину. Узнала и почувствовала. Её ладони вспыхнули таким жаром, что Ынбёль взвизгнула и упала на пол, пытаясь спрятать их от боли и протягивая поближе к сердцу. Перед глазами буквально полыхнул огонь. Она взглянула на Перси: на его лице не было злорадства, лишь… Вина.

— Нет! — крикнула Лекси. — Не прижимай к себе, а то так и прилипнешь! Перси!

Ынбёль не слушала, рыдая и скуля от боли. Лекси бросилась на пол, прибилась рядом, схватила за запястья, с силой оттянула их от содрогающейся груди.

Перси возник с бутылкой молока и не задумываясь вылил жидкость на обожжённые ладони.

Ынбёль кричала и вырывалась. Лекси держала крепко и всё повторяла «пройдёт, сейчас пройдёт», но почерневшие руки продолжали кровоточить. Ынбёль перепробовала на вкус множество травм и ушибов и теперь точно знала, что такой ад испытывала впервые. Перед глазами полетели бабочки — Лекси колдовала, пытаясь отвлечь от боли.

На кухню влетел Джебедайя, а за ним вбежал Эш. Оба выглядели перепуганными, но быстро поняли, что к чему. Эш кинулся рвать тряпки, а Джеб унёсся куда-то и вскоре вернулся с бутыльками.

— Готово? — спросил Перси не своим голосом.

— А есть ещё какие-то варианты? — огрызнулся Джебедайя. — Уйди!

Молоко сменилось чем-то зеленоватым и приятно пахнущим. Эш оттолкнул Лекси и принялся заматывать ладони Ынбёль самодельными бинтами.

— Сейчас станет полегче, — Джеб ободряюще сжал плечо Ынбёль. Она хотела кивнуть, чтобы не расстраивать — в тот момент ей казалось, что от такой боли не поможет ничего. Но прошла секунда, затем шесть — и боль начала отступать.

— Настой совсем свежий, — сокрушался Джеб, — поэтому сразу всё не заживёт. Сделаем тебе завтра ещё припарку, тогда совсем пройдёт. Можно сходить в лес. Хочешь?

— Пойдём к тебе, — сказала Лекси, настойчиво хватая Ынбёль за плечо. — Выпроводим Эр-Джея. Я останусь с тобой на ночь.

Джеб полоснул их взглядом. Остро, до крови. Колокольчики в его косе задрожали.

— Не сердись, — нервно заулыбалась Лекси, — но твой лес слишком… материален.

— Возьми это, — сумрачный Джеб протянул Лекси другой бутылёк, — от боли. Перед сном пусть выпьет.

Страх колотился в грудной клетке. Ынбёль брела, не видя дороги и не чувствуя присутствия сущностей. Все расступились, решив, что на сегодня с неё достаточно.

Лекси растолкала спящего Эр-Джея и отправила его в их с Перси комнату.

Затем вернулась за Ынбёль в коридор, помогла ей зайти и закрыла за ними дверь. Сняла с неё свитеры, футболку, переодела в ночное. Затем переоделась сама в первое, что попалось под руку.

— Вот так, иди сюда, — она приподняла полог шалаша, пропуская Ынбёль внутрь. — Открой рот, надо выпить зелье.

Всё зелье в Ынбёль не влезло, и Лекси, недолго думая, допила его сама. Они улеглись. Лекси поглаживала Ынбёль по волосам. Молчала, обдумывая, какую сказку или историю рассказать. Начала тихонько:

— Мы оболочки. Понимаешь? Есть магия, магия и останется. Мы смертные. И мы как разные леса. Все перегниём однажды. Это чувствуется, да? Только если у меня лес иллюзорный, у Верховного — призрачный, а у тебя — потусторонний, то Джеб нашёл отдушину в деревьях за домом. Страшное место. Джеб отдаёт ему себя. По кусочкам. Не только плохое, но и хорошее, чтобы поддерживать гармонию. Поэтому в нашем доме есть все те странные растения, которые лезут из раковин или латают дыры в потолке. Но иногда мне кажется, что они нас передушат. По ночам. По одному.

— Боль приходит, откуда не ждёшь, — согласно кивнула Ынбёль, намекая на руки.

Лекси затрепетала, признаваясь:

— Я знаю, какой горячий его огонь. И если он не убьёт нас, то вполне может выжечь самого Перси.

Впервые Лекси говорила настолько прямо.

— Перси спал с огнетушителем. Я не шучу, — с невесёлой улыбкой продолжила она. — Его гордость постоянно травмировалась: то я, которая лежал полумёртвой долгие годы, то жестокий дар. Он боялся сделать мне больно, но это было неизбежно. Поэтому не думай, что он этого хотел.

— Я сама с собой это сделала, — всхлипнула Ынбёль. — Сама.

Магия даровала ей жизнь, любовь, а теперь и боль. Ни о чём таком Ынбёль и не помышляла, а теперь всего было в избытке.

— Все мы учимся. Иногда это больно. Но станет лучше, обещаю.

Телефон Ынбёль завибрировал за пределами шалаша. Лекси выпорхнула и вернулась с ним, довольно улыбаясь.

— Возможно, прямо сейчас.

И она повернула телефон экраном к Ынбёль.

«Не пытайся оттереть порошком след. Я сделал только хуже».

* * *

Утром ладони уже почти не болели: тонкую новую кожу продолжало припекать, но Ынбёль заверила Лекси, что это ничего.

— В первой жизни бывало и похуже, — сказала она.

Но Лекси все равно помогла ей одеться и причесаться, а затем повела в ванную и сама выдавила пасту на зубную щётку. Однако почистить подруге зубы милосердная фея не успела: пришёл Верховный и, с многозначительным «дальше я разберусь» указал Лекси на дверь. Та пискнула что-то примирительное, но, не получив прощения, убежала к себе.

— Открой рот, — велел Верховный.

Ынбёль нервно сглотнула, предчувствуя тяжёлый разговор, но рот открыла.