Меткая стрела

– Ох, подружка, не у тебя одной горе, – ответила мышь. – Теперь всем труженикам плохо приходится. У меня тоже не жизнь, а сплошные огорчения. Представь себе, целую неделю я спокойно таскала зерно из колхозного амбара. Прихожу позавчера, а люди посадили туда кошку. Еле спаслась! Забралась я в кладовку одного крестьянина, а он заметил меня. И сегодня, гляжу, все щелки замазаны глиной. Никуда теперь не проникнешь!..

– Постой, постой! Зачем же ты наши беды равняешь? Ведь мне плохо, что меня ограбили. А тебе плохо, что тебе воровать не дают. Э-э, да ты, мышь, оказывается, просто заурядный воришка…

Обиделась мышь.

– Правильно говорят: живущий среди ветвей не поймет живущего среди корней. И чего это я с тобой, такой честной, связалась, не пойму! – повернулась и пошла гордо прочь.

А белке тоже стало обидно. Но не потому, что ее обокрали, а потому, что слишком долго считала воришку-мышь своей лучшей подругой.

Перевод А. Преловского.

ЛИСЬЯ ДРУЖБА

В тайге, вон за тем дабаном{8}, жила-была лисица. Бегала, резвилась, зверей обманывала – хитрая была.

Как-то поздней осенью отправилась она на охоту – мышей ловить. Вышла на старое жниво, где мыши живут, и опечалилась: глаза видят плохо, ноги не слушаются. Пригорюнилась лиса, поняла, что состарилась. Как теперь быть, как себя прокормить? Думала, думала и ничего не придумала. Опустила голову и побрела по лесной тропинке.

Идет, а ей навстречу заяц. Поклонился лисе:

– Здравствуй, сестричка! Куда путь держишь?

– Никуда, братец, – вздохнула лиса. – Так… Хочешь, пойдем вместе. Вдвоем веселее будет.

– Ладно, – согласился заяц. – Пойдем, сестричка…

И пошли они вдвоем. Идут, про то, про се разговаривают. Скоро повстречался им волк.

Лиса его спросила:

– Куда это ты, братец, направился?

– Проголодался. Хочу козу добыть на обед.

– Пойдем с нами, – обрадовалась лиса. – Мы покажем тебе, где козы водятся. Мы ведь с тобой друзья.

Пошли они теперь втроем. Слышат, сухие ветки трещат, кто-то тяжело ступает, и вот из-за дерева на тропинку вышел медведь.

Лиса, заяц и волк остановились. Заяц от страха уши прижал, волк назад оглянулся – тоже, видать, струсил. А лиса подошла к медведю, спрашивает:

– Далеко ли идете, дядюшка?

– Гуляю, – проворчал медведь. – А тебе что за дело?

– Да так, – вильнула хвостом лисица. – Одному-то вам скучно, наверно. Пойдемте с нами.

– Ну, что ж, – буркнул медведь. – Можно и с вами.

Пошли они вчетвером. Идут, а лиса к медведю жмется.

– Чего тебе? – недовольно спросил медведь.

Лиса встала на задние лапы и зашептала медведю в самое ухо:

– Дядюшка, посмотри-ка на зайца. Он все время облизывается и зубы скалит. Видать, съесть нас задумал.

Медведь искоса взглянул на зайца. У того и правда зубы из-за раздвоенной губы виднелись. Медведь рассердился, схватил зайца за задние лапы и разорвал пополам.

– Угостите и нас зайчатиной, – попросила лиса. – Мы ведь друзья ваши.

Медведь дал по куску лисе и волку. Поели и пошли дальше.

Скоро лиса опять проголодалась. Где добыть съестного? Что придумать? Вертится, крутится – думы о еде не дают покоя.

Медведь смотрел, смотрел на нее и спросил сердито:

– Ты чего крутишься? Может, случилось что?

Лиса зашептала:

– Тише, дядюшка… Наклонитесь-ка, что я вам скажу. Волк зубищами лязгает, вас сожрать собирается. Берегитесь, дядюшка.

Медведь поглядел на волка. Тот от усталости пасть открыл, язык высунул.

«Ну да, сразу видно: так и ждет, чтобы кинуться на меня, – решил медведь. – Только этому не бывать!»

Он поднял большой камень и хрястнул волка по голове.

Медведь и лиса наелись волчатины и снова тронулись в путь. Лисица и про запас мясо спрятала.

Шли они, шли. Темнеть стало. Лиса не вытерпела, достала припрятанный кусок и принялась потихоньку жевать. Медведь заметил и удивился.

– Ты что жуешь?

Лисица вздохнула:

– Трудно голодной-то идти, дядюшка. Не могу я… Собственные уши ем.

– Съешь уши, а потом как же? – встревожился медведь.

Лиса рассмеялась:

– Подумаешь, велика забота. Скоро будет одна долина, там под каждым кустом какие хочешь уши растут.

Медведь почувствовал, что и он проголодался.

– Оторви-ка ты и мои уши, – попросил он. – Я тоже есть хочу.

– Да вы, дядюшка, вопить станете. А то еще и прибьете меня.

– Делай, как тебе сказано! – рассердился медведь. – Не то худо будет!

Как тут ослушаться? Лиса стала грызть медведю уши, а он – реветь на весь лес. Вопил и когда ел свои уши. Съел, вытер лапой слезы и пошел вместе с лисой дальше.

Опять шли они долго-долго. Устали оба, снова есть захотели. В тайге совсем стемнело. Лиса вытащила последний кусочек волчатины и – в рот. А медведь заметил.

– Ты опять что-то жуешь? – спросил он.

– Это я свои глаза ем, – ответила лисица. – Чтобы не умереть с голоду.

– Что ты! – ужаснулся медведь. – Как же ты теперь жить станешь слепая?

– Нашли, о чем печалиться! – опять рассмеялась лиса. – Тут поблизости есть аршан{9}. Напьюсь из него и опять стану зрячей.

– Ну, тогда вытащи поскорее и мои глаза. Я тоже помираю с голоду.

И опять на всю тайгу раздался медвежий рев: лиса выковыривала глаза у своего друга.