Метод Нострадамуса

Когда лифт, увозивший нового Библиотекаря, достиг восьмого этажа, навстречу ему снизу, из вестибюля, начал подниматься другой лифт. Остолбеневший Юрген все еще с потерянным видом стоял на лестничной площадке, когда лифт добрался до двадцать шестого этажа, и из распахнувшихся дверей навстречу астрологу шагнул злой и встревоженный Мазур.

* * *

Звонок в дверь разбудил Олега Федотовича примерно в половине третьего ночи. Случилось это аккурат в ту самую ночь, когда астролог, смоля сигарету за сигаретой, осваивал легендарный метод вычислений, изобретенный его гениальным предшественником, Мишелем Нострадамусом.

Несмотря на то что последние несколько лет были сравнительно спокойными, Мазур проснулся сразу, как будто его включили нажатием кнопки, сел на кровати и первым делом, не зажигая свет, посмотрел на часы.

Зеленые светящиеся цифры на дисплее электронного будильника показывали два двадцать пять, за окном серели предрассветные летние сумерки. В дверь продолжали названивать с упорством, достойным лучшего применения. Мазур спустил ноги с кровати, нашарил на прикроватной тумбочке мобильный телефон и нажатием клавиши заставил включиться дисплей. Аккумулятор мобильника был заряжен более чем наполовину, аппарат был подключен к сети, напоминания о пропущенных звонках отсутствовали. Если бы что-то случилось на работе, ему бы позвонили — если не на мобильный телефон, то на домашний. Даже если бы случилось что-то экстраординарное и очень спешное, позвонили бы все равно — по дороге, из машины, чтобы он не терял драгоценного времени на протирание глаз и напяливание штанов, а был готов немедленно выехать.

Но нет, кто-то без предупреждения ломился к нему в дверь посреди ночи, лишая его заслуженного отдыха и рискуя, между прочим, нарваться на неприятности.

Мазур сунул руку под матрас в изголовье и нащупал рукоятку пистолета. Этого оказалось достаточно: трезвон в прихожей смолк, как будто тип за дверью догадался, что хозяин не намерен шутить. Впрочем, вероятнее всего, бедолага просто отчаялся его разбудить и решил попытать счастья в другой квартире. Мазур даже догадывался, кто это мог быть: сосед с шестого этажа, по кличке Манюня, который на третьи сутки запоя, как правило, переставал отличать день от ночи, а свои двери от чужих. То ли поддача у него опять кончилась, то ли деньги, а скорее всего, и то, и другое, причем одновременно. А заодно и закуска, хотя как раз закуска во время запоев волновала Манюню в самую последнюю очередь. Он ее игнорировал, авторитетно утверждая, что алкоголь сам по себе достаточно калорийная штука…

— Алкаш чертов, когда ж ты сдохнешь? — пробормотал Олег Федотович, вынул руку из-под матраса и оторвал ноги от пола с намерением улечься обратно в постель.

В эту минуту в прихожей опять задребезжал звонок.

Олег Федотович выругался и выдернул из-под матраса теплый пистолет.

Бормоча нехорошие слова, с пистолетом в руке, в одних мятых «семейных» трусах, он босиком прошлепал в прихожую. Свет не включал, поскольку, во-первых, знал квартиру, как свои пять пальцев, жил в ней один и, следовательно, мог не опасаться свернуть себе шею, споткнувшись в темноте об оставленный кем-нибудь на дороге стул или брошенные посреди прихожей туфли. Во-вторых, Мазур давно, еще на войне, выработал для себя золотое правило: думай, что хочешь, и о тебе пусть думают, что угодно, но живую мишень из себя делать не стоит. Лучше сто раз послужить для окружающих посмешищем, чем однажды, не ко времени включив лампу или чиркнув спичкой, схлопотать пулю в башку.

Следуя этому золотому правилу, он пересек погруженную во мрак прихожую и приблизился к входной двери. В темноте отчетливо виднелся освещенный горевшей на лестничной площадке лампой кружочек дверного глазка. Вместо того чтобы посмотреть туда (и, очень может быть, поймать пулю прямо в глаз), Олег Федотович прижался спиной к стене около двери и сонным голосом неприветливо поинтересовался:

— Кто там?

— Экспресс-почта, — послышался снаружи мужской голос. — Мазур Олег Федотович?

— Ну, допустим, я.

— Откройте, вам срочная бандероль.

— Охренели, что ли? — хмуро осведомился Мазур и, не получив ответа на этот сугубо риторический вопрос, добавил: — Погодите, я не одет.

Он быстро вернулся в спальню и первым делом, отодвинув занавеску, осторожно выглянул в окно. У подъезда действительно стоял приметный, ярко раскрашенный пикап экспресс-почты. Начальник охраны натянул пижамные штаны и пошел открывать. Взявшись за барашек замка, он все-таки посмотрел в глазок. Курьер был молодой, одетый в броскую, легко узнаваемую униформу, и стоял перед дверью, с мученическим, терпеливым видом устремив томный взгляд куда-то в потолок. Дверной глазок у Мазура был хороший, с почти круговым обзором, и позволял видеть, что, кроме курьера, на площадке никого нет.