Метод Нострадамуса

Это, впрочем, еще ничего не означало. Быть начальником службы безопасности — дело хлопотное и тонкое, чреватое самыми разнообразными неприятностями. А работать у такого человека, как Алик Жуковицкий, и вовсе означает жить на пороховой бочке. Олег Федотович знал за собой не менее десятка дел, по которым еще не истек срок давности. И потом, это имеет значение для суда, следствия — словом, для закона. А для серьезных людей, которые так и рвутся свести с тобой счеты, срок давности — пустой звук. Они не успокоятся, пока не справят нужду на твоей могиле, и об этом следует постоянно помнить. И особенно внимательным надлежит быть, когда раздается вот такой неурочный звонок в дверь. Киллер нынче пошел грамотный и изобретательный, так что, раз начав играть в эти игры, надо держать ухо востро…

Мазур приоткрыл дверь на ширину ладони. Услышав щелканье отпираемого замка, курьер оживился, задвигался, и лицо его приобрело осмысленное выражение. Олег Федотович выглянул в щель и убедился, что руки свои курьер держит на виду, и, кроме большого желтого конверта с броским логотипом экспресс-почты, в руках у него ничего нет.

— Заходи, — скомандовал Мазур, открыл дверь шире и отступил от нее на шаг.

Когда курьер вошел, Олег Федотович включил свет.

— Срочная бандероль, — повторил курьер и осекся, увидев в опущенной руке Мазура пистолет.

Олег Федотович протянул свободную руку, но передумал.

— Вскрой конверт, — приказал он, отступая еще на шаг.

— Это не входит в мои обязанности, — хмуро огрызнулся курьер, которому происходящее начинало активно не нравиться. — Распишитесь в получении, у меня еще куча адресов…

— Подождет твоя куча, — ответил Мазур и поднял пистолет. — Конверт открой!

— Я на вас в милицию заявлю, — пообещал курьер.

— Валяй, — разрешил хозяин. — Только сперва открой этот трахнутый конверт, а то, когда к тебе придет милиция, ты об этом уже не узнаешь.

— Да пожалуйста, подавитесь! — в сердцах воскликнул курьер и одним резким движением криво надорвал конверт.

— Доставай, что там у тебя.

Курьер вынул из конверта обыкновенную видеокассету — предмет вполне безобидный, все еще очень широко распространенный, но уже начинающий уступать место цифровым носителям. Между делом Мазур подумал, что правильно поступил, не выкинув на помойку свой старенький видеоплеер.

— Положи на полку, — скомандовал он. — Давай, где там у тебя надо расписаться?

Не сводя с курьера глаз и не опуская пистолет, он поставил неразборчивую закорючку в блокноте, — а затем, дотянувшись до висевшей на вешалке куртки, выудил из ее внутреннего кармана бумажник.

— Держи за беспокойство, — сказал он, протягивая курьеру стодолларовую бумажку.

Курьер состроил оскорбленную мину, но деньги взял, из чего, по идее, следовало, что вопрос о милиции закрыт. Впрочем, Мазуру было безразлично — пистолет у него был зарегистрирован по всем правилам, и улаживать инциденты, подобные сегодняшнему, ему было далеко не впервой. Жаль было только времени и денег, которые придется потратить на этих упырей…

Снова вернувшись в спальню, с пистолетом в одной руке и с видеокассетой — в другой, Мазур еще раз выглянул в окно — как раз вовремя, чтобы увидеть, как курьер садится за руль своего пикапа. Пестро изукрашенный почтовый «рапид» укатил, осторожно ощупывая дорогу бледными лучами фар.

Мазур опустил занавеску, бросил на стол пистолет и, включив торшер, осмотрел кассету. Она была самая обыкновенная, разве что с укороченной лентой — сквозь прозрачное окошечко на лицевой стороне корпуса было видно, что на ролике ее совсем немного. Невозможно было даже предположить, кому взбрело в голову прибегнуть к недешевым услугам экспресс-почты, чтобы доставить эту штуковину Мазуру прямо посреди ночи. Что это — шутка, дурацкий розыгрыш сослуживцев? Попытка шантажа? Да нет, какой там, к дьяволу, шантаж! Олег Федотович — не олигарх, не прокурор какой-нибудь, чтоб его шантажировать. Да и чем, собственно, его можно шантажировать? Ну, предположим, заснять на пленку, как он кувыркается с какой-нибудь телкой, — не проблема. Ну и что? Жены у него нет, Жуковицкому плевать, с кем спит его главный телохранитель, да и секс Олег Федотович всегда практиковал исключительно традиционный…

Впрочем, одно предположение, и притом довольно правдоподобное, у Мазура имелось. Правда, оно было такого сорта, что Олег Федотович ощутил легкий холодок где-то в области солнечного сплетения. Он часто повторял, особенно своим подчиненным, что ничего не боятся только круглые дураки, и что страх — такое же естественное чувство, как, скажем, голод или похоть. Инстинкт размножения не дает человечеству вымереть, голод не позволяет загнуться от бескормицы, утащив за собой тысячи, а может быть, и миллионы своих нерожденных потомков, и точно такую же роль играет страх. Он вроде таблички «Не влезай — убьет!», повешенной на двери трансформаторной будки.