Метод Нострадамуса

— А эти?.. — слегка удивился охранник, ткнув большим пальцем через плечо в сторону белого двухэтажного здания общежития.

— Снимайтесь, — повторил Мазур отданный только что приказ и, плавно газанув, подогнал машину к самому входу в общежитие.

Он лично снял немногочисленные посты, отобрал у ребят ключи от всех помещений, невнимательно выслушал доклад начальника караула, напомнил о необходимости все обесточить и закрыть форточки, а потом, стоя у окна в коридоре и дымя сигаретой, пронаблюдал за тем, как охрана грузится в большой черный внедорожник «шевроле». Поднимая пыль, джип выкатился за пределы базы, ворота автоматически закрылись; Мазур в последний раз затянулся сигаретой, раздавил коротенький окурок о пластиковый подоконник (не мое — не жалко) и двинулся в конец коридора, на ходу выбирая из бренчащей связки нужный ключ.

Юрген валялся на кровати, скрестив ноги в носках, и читал дневник Бюргермайера, сравнивая, по всей видимости, незавидную судьбу придворного астролога Петра Великого со своей собственной. Судя по тому, что лежавший на тумбочке пухлый словарь был закрыт, а поверх него стоял полупустой стакан чая, Юрген недурно владел немецким. Впрочем, Бюргермайер, большую часть своей сознательной жизни проживший в России, вполне мог написать свой дневник по-русски; Мазур этого не знал, а главное, не хотел знать.

Несмотря на открытую форточку, в комнате было накурено, хоть топор вешай. Полная окурков пепельница стояла на тумбочке рядом со словарем, и в пальцах руки, что держала дневник, дымилась недавно зажженная сигарета. Услышав шум открывшейся двери, Юрген опустил дневник и поверх него посмотрел на Мазура.

Взгляд у него поначалу был удивленный — видимо, охрана не баловала астролога повышенным вниманием к его драгоценной персоне и входила сюда лишь затем, чтобы доставить ему завтрак, обед и ужин. Завтрак давно прошел, для обеда было рановато, вот Юрген и удивился: кого это бог послал?

Увидев, кто к нему пожаловал, этот марийский шаман заметно струхнул. Шрам, оставленный кулаком начальника охраны, все еще розовел у него на подбородке, и уже было ясно, что этот шрам останется там навсегда, проживи Юрген хоть до ста лет. Да и помимо шрама у господина астролога хватало приятных воспоминаний о славных денечках, проведенных в подвале в компании Олега Федотовича и его ребятишек. Поэтому, увидев, как побледнел Юрген и как испуганно расширились его глаза, Мазур не испытал удивления; что он действительно испытал, так это глубокое удовлетворение. Астролог его никогда не любил, Олег Федотович это прекрасно видел и, разумеется, платил ему взаимностью. Только раньше их взаимная нелюбовь в силу множества причин была, так сказать, платонической, а вот теперь все изменилось: настало время, как говорится, перейти ближе к телу.

И Юрген, кажется, тоже это понял. Он сбросил с кровати ноги и сел, отложив в сторону дневник и нашаривая пальцами ног валявшиеся на полу шлепанцы. Сигарета мешала ему, и он сунул ее в пепельницу, не спуская глаз с вошедшего.

Мазур тоже смотрел на него, не торопясь приступать к делу. Он думал о том, что вот этот мозгляк с фальшивыми именем и фамилией, по сути, послужил первопричиной событий, последствия которых сейчас гонят Олега Федотовича прочь из Москвы, от хорошего заработка и налаженного, устоявшегося быта. Это он керосинил Жуковицкому мозги своим драгоценным Нострадамусом, пока у Алика окончательно не съехала крыша и он не начал делать одну глупость за другой. За это Юргена мало было убить; его надо было замучить. На это у Мазура, к сожалению, не было времени, но и просто пристрелить астролога, не сказав ему напоследок хоть парочку ласковых слов, казалось неправильным. Нужно было сделать так, чтобы последние секунды своей жизни этот червяк провел в ужасе и безысходности, вот только нужные слова никак не находились.

Юрген помог ему, заговорив первым.

— Что это вы задумали? — тревожно поинтересовался он, сделав, по всей видимости, правильный вывод из затянувшегося, многозначительного молчания своего давнего недруга и мучителя. — Учтите, если вы меня хоть пальцем тронете, я обо всем расскажу Альберту Витальевичу!

— Пальцем? — Мазур покачал головой и вынул из-за пазухи пистолет. — Нет, пальцем я тебя трогать не стану. Была охота руки марать!

Увидев оружие, Юрген вскочил. Один шлепанец он уже надел, а второй так и не успел нащупать.

— Бросьте, — сказал он, — не надо так шутить. Зачем? Поверьте, я могу быть полезным не только Жуковицкому, но и вам. Хотите, я скажу, что ждет вас в ближайшее время? Ваш прогноз я не составлял, но будущее Альберта Витальевича мне известно. Зная его, вы можете сделать выводы относительно себя… Я солгал вам. Мне удалось воспользоваться методом Нострадамуса. Он работает!

— Хм, — озадаченно произнес Мазур. Честно говоря, он не ожидал, что этот интеллигентный хлюпик сможет утаить хоть что-нибудь во время допроса третьей степени, и то, что ему это удалось — если он сейчас не врал, естественно, — поневоле внушало к нему некоторое уважение. — Ну?