Метод Нострадамуса

— Лично я, — медленно проговорил Потапчук, — знаю только одного человека, который имеет отношение к этому делу и при этом через каждые три слова называет собеседника сынком.

Он говорил медленно, потому что взвешивал каждое слово, не зная, можно ли доверять собственному заместителю. Охота на Жуковицкого стоила Федору Филипповичу много нервов: господин депутат будто мысли его читал, без труда обходя все расставленные им ловушки и обрубая хвосты как раз в тот момент, когда Потапчук готов был за какой-нибудь из этих хвостов ухватиться. Он был неуязвим настолько, что Федор Филиппович уже почти перестал сомневаться в наличии где-то прямо у себя под боком его платного информатора. Вот только выявить информатора никак не удавалось. Ни одна из устроенных провокаций не дала желаемого результата, хотя устраивал их генерал, ни с кем не советуясь и никого не ставя в известность о своих замыслах.

Он вспомнил, как совсем недавно жаловался на все это Ивану Яковлевичу — своему коллеге, генералу контрразведки Корневу, — и как тот сочувственно кивал лысой головой и цокал языком, дымя своей неизменной «Герцеговиной Флор». И вот перед ним на столе лежит запись состоявшегося час назад телефонного разговора между этой сволочью Жуковицким и неким анонимом, который не только знает о хранилище, находящемся под патронажем Ивана Яковлевича, не только имеет туда прямой доступ, но и, как уже было сказано, к месту и не к месту именует собеседника «сынком».

— Старая сволочь, — с горечью произнес Федор Филиппович и посмотрел на заместителя. — Вот что, полковник. Необходимо срочно, прямо сию минуту, организовать круглосуточное наблюдение за генерал-майором Корневым.

— Из контрразведки? — уточнил полковник.

— Именно. Поэтому о необходимости соблюдать предельную осторожность я даже не говорю. Докладывайте мне о каждом его шаге…

— Это все? — спросил через некоторое время заместитель, уловив многоточие в конце фразы, но так и не дождавшись продолжения.

— Пока все, — подумав еще немного, ответил Федор Филиппович.

Ему стоило немалых усилий не произнести вслух приказ, вертевшийся на самом кончике его языка: уничтожить генерала Корнева, как только тот вступит в контакт с депутатом Жуковицким. А может быть, даже не дожидаясь, пока вступит, а прямо сейчас, пока еще не поздно…

Когда заместитель вышел из кабинета, генерал вытащил из кармана мобильный телефон, но спохватился: в глубоком бетонном подземелье, где сейчас сидел Глеб, мобильная связь, конечно же, отсутствовала. Ему опять оставалось только ждать, надеясь на везение и сноровку Слепого и про себя дивясь тому, как затейливо и неразрывно переплелись два, казалось бы, никак не связанных между собой дела.

Глава 19

Олег Федотович Мазур, как и предполагала любовница его босса, принял разумное решение заблаговременно покинуть тонущий корабль.

Между прочим, предложение атаковать хранилище всеми имеющимися в наличии силами, которое так взбесило Жуковицкого, было тщательно продумано и даже, можно сказать, выстрадано. То, что на первый взгляд могло показаться (и показалось-таки Альберту Витальевичу) беспомощным воплем доведенного до отчаяния идиота, на деле таковым не являлось.

Кассета с записью его молодецких подвигов, совершенных в хранилище, была, фактически, объявлением шаха. Нужно было защищаться, а Мазур не знал лучшего способа защиты, чем нападение. На войне как на войне! Если враг не сдается, его уничтожают. И сделать это было не так уж сложно, особенно если не мямлить и с открытыми глазами пойти на продуманный, осторожный риск.

Олег Федотович знал, где находится хранилище, знал, как туда попасть и что для этого потребуется. Десяток человек — ну, пусть два десятка с учетом неизбежного усиления тамошней охраны. Стрелковое оружие, подствольные гранатометы — словом, стандартная экипировка плюс необходимый минимум альпинистского снаряжения на случай, если придется уходить через загрузочный люк. Пара винтовок с ночной оптикой, и дело, можно сказать, в шляпе. Одна группа под покровом ночной темноты проникает в библиотеку клуба железнодорожников, разбирается с охраной и, если не удастся пролезть в этот чертов секретный лифт, удерживает занятую позицию и по возможности простреливает из окон территорию, прилегающую к котельной. Вторая группа через забор попадает во двор, а дальше дорога известна. Охрана шуметь не станет, на то у них и глушители на автоматах, чтоб было тихо, и чтобы в десятке метров от места перестрелки, прямо за железными воротами, ни один случайный лох даже не заподозрил, что во дворе котельной кого-то мочат. Вот и отлично! Гранату-другую в грузовой люк, заслонку долой, короткий штурм — неважно, насколько кровопролитный, — канистра бензина, спичка, и можно с чистой совестью расходиться по домам.