Метод римской комнаты

Хромой вынул платок и принялся промакивать вспотевший лоб. Рядом уже образовалась кучка любопытствующих из числа посетителей лавки. Польщенный тем, что оказался в центре такого небывалого приключения, купец и сам чувствовал гордость за удачу чужого человека. Будет что рассказать о столичных чудесах по возвращении в родную Вятку.

— Ну, давайте! — наконец произнес владелец счастливого билета.

Полуянов назвал следующую цифру, хромой вскрикнул и схватился за сердце.

— Не верю своим глазам! — прохрипел он и протянул билет на проверку собравшимся. Несколько энтузиастов подтвердили соответствие.

— Господи, неужели это возможно! — запричитал хромой, сложив ладони и устремив взгляд в серое петербургское небо. — Неужели ты смилостивился надо мной? Послал мне святого человека… — Он вдруг обернулся к купцу: — Как вас зовут?

— Ефрем Аникеевич! — с достоинством ответил Полуянов.

— Ефрем Аникеевич, вы святой! Вы знаете об этом? Ведь это чудо! Это форменное чудо. Мне вас Господь послал!

— Погодите, еще цифра осталась, — стараясь сдерживать волнение, напомнил Полуянов.

— Ну что ж, — хромой оглядел зрителей. — Шансы невелики, отдаю судьбу на волю Вседержителя. Говорите, Ефрем Аникеевич!

Купец огласил последний числовой знак. Настала тишина. Хромой какое-то время смотрел в билет без всяких эмоций и вдруг хлопнулся в обморок.

Этим же утром во второразрядном ресторане на набережной Мойки господин в потертом сюртуке с благодарностью опустил на прилавок два рубля с мелочью. Одноглазый хозяин «Бекаса» достал из-под стойки скрипичный футляр и открыл его для подтверждения полной сохранности инструмента.

— А сколько может стоить такая вот скрипочка, как у вас? — возможно беззаботнее поинтересовался он.

Музыкант взглянул с некоторым опасением, словно ожидая обиды или какого подвоха.

— Дочка имеет тягу, — поторопился оправдать подозрительный интерес трактирщик. — Вот я и раздумываю, не преподнести ли ей такую вот штучку. У ней день ангела завтра.

— Я бы с радостью продал вам свою, но не могу. Вот уже десять лет она является моим верным спутником и в радости, и в горе. В Кишиневе я играл на ней для самого генерал-губернатора… Сказать по правде, она стоила мне целых двадцать пять рублей.

— Двадцать пять? А если я предложу вам за нее сто? Вот прямо здесь и сейчас.

Одноглазый извлек из жилетного кармана заранее приготовленную «катеньку». У скрипача на мгновение загорелись глаза, но тут же погасли.

— Вы очень добры, — сказал он, — но играть на скрипке — единственное, что я умею в жизни. Этот инструмент — часть моей души… Я могу играть на нем даже в полной темноте.

Хозяин заведения достал портмоне и выложил на прилавок вторую ассигнацию. Скрипач сглотнул.

— Звук у него отменный, громкий, на улице это важно.

На стол легла третья купюра.

— Триста рублей — хорошие деньги, — согласился он. — Но скрипкой я зарабатываю на жизнь. И не продам ее ни за триста, ни даже за четыреста.

Хозяин «Бекаса» молча добавил еще две банкноты.

— Пятьсот. Уж больно мне понравилась ваша скрипочка, — сверля несговорчивого господина одиноким глазом, тихо произнес он. — И дочку хочется побаловать…

Уронив слезу, уличный музыкант в последний раз взглянул на родную скрипку, захлопнул футляр и взял деньги.

А в мелочной лавке приходил в себя обладатель выигрышного билета. Приказчик дунул на него брызгами набранной из кувшина воды. Хромой открыл глаза. Купец Полуянов протянул ему счастливый билет, который тот, было дело, обронил.

— Что ж ты, любезный, счастье свое едва не потерял.

— Спасибо, Ефрем Аникеевич… — слабо улыбнулся мужчина. — Только, по правде сказать, не видать мне этого счастья.

— Чего ж так?

— Да у меня кредит в банке просрочен, одних процентов — на тыщу. Приставы весь выигрыш подчистую спишут. Эх, бывает же такое… — обернулся он к приказчику в поисках соболезнования. — Деньги сами в руки идут, а взять не могу…

Вдруг хромого будто бы пронзила какая-то мысль.

— Ефрем Аникеевич! — воскликнул он, подскочив к купцу. — А купите у меня билет! За полцены, а? Ведь вы тоже в этой удаче роль сыграли! Возьмете половину выигрыша, а? У вас-то приставы небось не отнимут?

— Да нет, мне ни к чему, — протянул купец и тоскливо посмотрел в окно.

— Ефрем Аникеевич, да ведь не случайно же мне Бог вас послал! Соглашайтесь! И вам выгода, и мне. Не то пойду другого покупателя искать, — указал он на приказчика, который замер, прислушиваясь, за прилавком. — Но ведь по справедливости половина вам принадлежит! А насчет надежности не беспокойтесь, оформим куплю у нотариуса честь по чести, чтобы уж никаких сомнений. А?

Полуянов замер на мгновение, как он обычно делал перед решением по какой-нибудь важной сделке, и, крякнув, хлопнул протянутую хромым руку.

Глава 34 Завтрак