Метро

Дальше по коридору они нашли уютные спальные комнаты с двухъярусными кроватями, раздевалку с пустыми шкафчиками, чистые туалеты и душевую. В душевой была даже горячая вода. В тупиковом торце коридора обнаружилась просторная кухня-столовая с четырьмя столиками и примыкавший к ней небольшой склад-холодильник, почти до отказа заполненный едой и напитками.

Они пытались поесть, но Даша засыпала прямо над тарелкой. Пустовалов тоже чувствовал себя разбитым. В конце концов, они отправились в одну из комнат отдыха, после чего Пустовалов сходил на склад за минеральной водой, а вернувшись, обнаружил, что Даша уже спит на втором ярусе.

Он задержал взгляд на ее ангельском безмятежном лице. Даша даже секунды не сомневалась, кому принадлежит второй ярус – чувствовалась годы избалованного детства, а может быть она и впрямь верила, что он сможет защитить ее. Во сне ее лицо расслабились, исчезла складка с переносицы, линия губ стала мягче, нежнее, верхняя губа слегка приподнялась к аккуратному вздернутому носику. Она спала на боку, подложив руку под щеку. Слушая ее глубокое дыхание, Пустовалов ощущал какое-то сильное и вместе с тем нежное чувство, рождающее одновременно и непривычное беспокойство. А может, дело было не в нем, а в том, что находилось в конце коридора, в той чудовищной пропасти?

Вентиляция здесь была превосходная, температурный режим идеальный. Пустовалов провел рукой по тумбочке и не обнаружил даже намека на пыль. Ему не нравился только принцип открывания дверей – посредством нажатия кнопок, которые располагались с обеих сторон.

Пустовалов передвинул к двери тумбочку, на случай если кто-то решит ворваться – защита слабая и ненадежная, но сейчас важнее было восстановить силы. Затем, сняв только кеды, прилег на нижний ярус и мгновенно заснул.

Обнаружил он себя в весеннем лесу. Пропитанная янтарем зелень шелестела, поднимаясь и опускаясь со слабыми волнами ветра. Первые цветы робкими брызгами расцвечивали молодую траву, сходили с ума птицы, разноголосо заливаясь, и где-то поодаль умиротворяюще звенел ручей. Пустовалов шел по тропинке, которая периодически выводила его на крохотные полянки. На очередной полянке Пустовалов уверенно сошел с нее и углубился в лес. Как это бывает во снах – им двигала уверенность в совершенно необъяснимых вещах. Пустовалов считал, что где-то здесь, прямо в лесу, его ждет вишневая «Вольво С80». Лес тем временем начал густеть, солнце скрылась толи за тучами, толи за уплотнившимися кронами, какой-то туман вышел из-за деревьев, сумрак множился и пропитывал воздух, окутывал стволы вдруг резко повзрослевших берез и осин.

Пустовалов забирался все глубже, вспарывая ногами сырой вязкий слой прошлогодних листьев. Двигаться становилось труднее, вокруг потемнело, как будто наступил вечер. Тогда он увидел насыпь и пошел к ней, уверенный, что именно туда-то ему и нужно. Забравшись на нее, со стороны, напоминавшей пологий невысокий холм, Пустовалов обнаружил, что это укрытая грунтом постройка, вроде замаскированного входа в бомбоубежище или ДЗОТ.

На вершине размещался небольшой открытый лючок, размером не больше форточки, заглянув в который Пустовалов почувствовал болезненный укол в сердце. Яркий электрический свет, залитый цементом неровный пол, голая кирпичная кладка с кровавыми брызгами. Пространство внизу было значительно ниже земли, и состояло из двух полноценных уровней. Тот уровень, что размещался сразу под ним, был погружен во тьму, а нижний просматривался через открытый люк в полу первого этажа. Он был размером побольше и напоминал обычный лаз в подвал.

Чувствуя необъяснимый страх, Пустовалов склонился, рассматривая пространство через два люка, и в эту секунду в квадрате света возникла белокурая голова ребенка с широко распахнутыми глазами и кляпом во рту. Он мигом узнал взгляд, который на протяжении тридцати лет видел, только закрывая глаза. Пустовалову сделалось плохо, но превозмогая себя, он опустился на колени, повторяя в несвойственной себе суетливой манере:

– Сейчас-сейчас, я вытащу тебя, сейчас-сейчас…

Очевидно, что через верхний лючок он не пролезет, и Пустовалов зачем-то стал откапывать руками грунт вокруг него, не отрывая взгляда от квадрата света, из которого на него смотрел белокурый мальчик. В следующее мгновение на него оттуда выглянул еще один мальчик – с темными волнистыми волосами, огромными щенячьими глазами и тоже кляпом во рту. Пустовалов вздрогнул, потерял контроль над собой, что почти никогда не случалось с ним, вскочил и едва не упал.