Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник

Жаба устраивалась в ямке с опавшими листьями. Все уже как-то привыкли к ее икоте. Я забрался на кровать и залез в палатку. Она закрывала меня от всего мира, и можно свернуться и помечтать о завтрашнем дне. Вот меня пропускают Ворота, я прохожу испытание, открываю башню Карадурна, купаюсь в сокровищах… Какая-то мысль никак не могла оформиться и тревожила меня.

– Ворона! – От возмущения я так резко выскочил из палатки, что чуть не свалился с кровати. – А как я попаду в башню Карадурна?

Задремавшая пророчица высунула голову из-под крыла и забурчала:

– Как-как! Придумаешь! Я отвечаю за стратегию, с тактикой сам разбирайся!

После того как она отдышалась и расправила от моей железной хватки перья на горле, ее мнение о распределении ролей поменялось. Птица снова порылась в тайнике и с видом страдалицы протянула сложенную в десять слоев бумажку.

– Ворона, что это за каракули?

– Это в детстве было, я только училась писать, – смутилась птица. – Подглядела этот шифр в одной секретной книге.

Добиться, почему ворон считает, что эта мазня вороньей лапой – ключ к башне Карадурна, так и не удалось. Ворона наотрез отказалась говорить, что это была за книга и где она ее видела. Честно говоря, у меня появились сомнения в успешности ее плана. Беда в том, что выбирать было не из чего.

Эти слова я раз за разом повторял, подходя к главным Воротам Школы. Без всяких сомнений, я был бесподобен в своем сюртуке, который после морских ванн принял приятный бирюзовый оттенок. Даже то, что за мной по пятам шлепала Икучая Жаба, не портило настроения. Никаких особых магических воздействий тоже не ощущалось, амулет работал как надо.

Ворона оказалась права: день был торжественный. На шпилях башен развевались флаги школы, на фронтонах – галерея портретов лучших выпускников, которые желали удачи всем конкурсантам. Снаружи все стены замка опоясывала яркая световая гирлянда. Она была двойной зеленой, в честь древнего названия школы – Дихлофос. Огромные Ворота были распахнуты, проход колыхался темной завесой, по бокам которой угадывались два высоких силуэта.

Перед самым входом я остановился, снял амулет и достал жестянку. Крем вонял кошмарно, пришлось задержаться, чтобы привыкнуть к запаху. К Воротам подошел Алек в компании пары конкурсантов. Он помахал мне рукой и выразительно показал на городские часы. На них был почти полдень, и я заторопился войти. Прохладная темнота окутала меня со всех сторон, чьи-то большие горячие ладони провели по волосам. Они на мгновение задержались, раздался громкий чих, и воздушной волной меня вынесло дальше, в школьный двор. Ворона не подвела. Может, ее план и отдавал навозом, но плоды давал прекрасные.

Я успел увидеть высокие башни, уходившие в небо, и толпы студентов, бежавших по галереям. Свысока посматривали статуи восьми волшебников, из которых знакомыми были только Мерлин и Карадурн. По огромному, в форме правильного восьмиугольника, двору поодиночке бродили конкурсанты. Кто-то хлопнул, и все изменилось.

Люди, стены, солнце – все исчезло. Так далеко, как можно видеть, – абсолютная пустота. Я стоял на маленьком пятачке серой земли, а передо мной была пропасть. В шаге, через неширокую трещину, сидела Жаба. Она прыгнула ко мне, но чуть не свалилась вниз, в черное ничто. Пришлось взять ее на руки. Присмотревшись, я различил узенькую тропинку: она вела к далекому дому, в котором горел свет.

Едва я сделал первый шаг, как поднялся сильный ветер. Тропинка петляла между трещин, иногда вовсе пропадала, и тогда приходилось прыгать через расселины. С Жабой на руках это было совсем не просто. Песок забивался в нос и рот, попадал в глаза, но в висках отчаянно стучало: «Дойти. Доползти. Скорее». Я брел уже очень долго; чем ближе подходил к одинокому дому, тем темнее становилось. Тропинку едва можно было различить. Последние шаги пришлось сделать наугад. Все, что было видно, – прямоугольник дверей, чуть светлее, чем все вокруг. Я с трудом поднял правую руку и толкнул дверь.

Тьма стала такой беспросветной и давящей, что я перестал понимать, где верх, где низ. Ощущение, будто, кроме меня, во всем мире не существовало никого и ничего. Но тут вдруг над головой появились крылатые фигуры. Они парили в вышине, как бело-золотые птицы, спускаясь все ниже; Жаба придушенно квакнула: от счастья, что я больше не одинок, я сжал ее слишком сильно. На фоне густой темноты фигуры были такими яркими, что резало глаза. Когда они приземлились, стало видно, что это люди с крыльями на руках. Они стояли по одному возле каждого участника. Тот, за которым спускались остальные, держал за руки Вайверин. Это был парень, который бросился спасать ее от ядовитого Ласло. Он улыбнулся и взмахнул крыльями, поднимаясь вверх. Вайверин взлетела за ним. Ввысь одна за другой поднимались и остальные пары. Они медленно кружились под нежный хрустальный перезвон.

Меня дернули за рукав, и я различил девчонку, явно младше меня. На ней тоже были крылья, только неяркие, серо-коричневые.

– Руки давай, – сердито прошептала девчонка. – Фу-у-у! Ну и вонь!