Меж двух огней

— Это часть древней канализации? — спросила она и повела плечами: получилось громче, чем рассчитывала.

— Один из предков госпожи любил спускаться в город незамеченным.

— Изучал быт подданных?

— Искал любовниц. Был большой любитель женского тепла.

На Айру напало любопытство — всё же сомнительно, чтобы ради удовлетворения похоти древнего барона затеивалась такая масштабная и, главное, тайная работа. Она снова заговорила, Вербер обернулся к ней и нахмурился, показывая, что не в настроении болтать. Оно и понятно: с его перспективы, он участвовал в заговоре, целью которого являлось убийство его господина. Тут уж не до раздумывания над истлевшими загадками.

Туннель закончился сплошной стеной. Вербер развернулся к Айре.

— О проходе никто не знает?

— Этот секрет принадлежит баронской семье и узкому кругу доверенных. Даже я не был в курсе.

— Тогда мы в тупике.

— Ненадолго, — Он нащупал что-то на стене, потянул за невидимый в сумраке рычаг, и казавшаяся незыблемой плита с шуршанием отъехала в сторону. Рассмотреть, что за ней, не получалось: мешала портьера.

— Помнишь расположение?

Айра кивнула. Ей показали план, но она справилась бы и без него. Аристократы, как пчёлы-переростки, предпочитали строиться по единому, выверенному поколениями стилю. Запомнишь один замок — запомнишь их все. Отсутствие воображения у благородных проистекало из уверенности, что они подчёркивают законченность формулы, идеал, который невозможно улучшить. Айре их консервативность нравилась в ином смысле. Она отодвинула тяжёлую ткань.

— Берегись кошек, — напоследок предупредил Вербер, и Айра моргнула.

К чему это он? Времени озадачиваться не было. Её будто подталкивала в спину неведомая сила, требовала шевелиться, поскорее покончить с неприятным.

Она извлекла иглу, макнула её кончик в пузырёк с водой для поддержания образа и огляделась. Громадная кровать с балдахином, тумбочки для ног, туго набитые кресла, светильники без свечей и картины в золотых рамах — она попала в женскую опочивальню. Придаточная, рудиментарная половина спальни вдовца. Убирались часто, ни следа пыли. Фредерик держал хозяйство в железном кулаке.

Дальше была комната для нарядов, комната для прихорашиваний, комната для чаепитий, комната для завтраков на двоих — бессмысленная расточительность с точки зрения простолюдинов. В каждом помещении могла бы жить не одна семья.

Мужская, обитаемая половина ознаменовалась появлением на стенах ковров и гобеленов — в отличие от женской, было для кого хранить тепло. В шкафах начали мелькать вещи. Слюдяные вставки на окнах сменились пузырящимся стеклом. Айра хмыкнула: барон и впрямь был богат. Сквозь бугристую, затуманенную поверхность стёкол пробивался мертвенный свет лун.

Чувствуя, как трясутся поджилки от напряжения, Айра обратилась к тьме и шагнула внутрь мужской опочивальни. Кокон пустоты смыл сомнения. Она двинулась к широкой постели, на которой храпел мужчина — барон Фредерик собственной персоной. Рядом с ним пылал огонёк маленькой жизни, вероятно, один из котов.

В висках зашумела кровь. Слепая стихия яростно билась в кокон, желая добраться до беззащитного сознания внутри. Айра не отрывала взгляда от барона, от бледного золота его сердца. Именно этот свет она потушит, развеет следы и вернётся к Верберу, затем — к Мелу, который собрал вещи и был готов рвать когти. Никто ни о чём не догадается…

Под ступнёй очутилось что-то мягкое, пушистое, куда более пушистое, чем ковёр, — и это что-то протестующе взвизгнуло во всю мощь крохотных лёгких. Айра посмотрела вниз — и увидела, как рванул прочь кот, выставив трубой хвост. Загорелась пара глаз на постели, послышалось неприветливое мявканье. Если бы не наведённое равнодушие, Айра грохнулась бы в обморок.

Берегись кошек.

Неужели так трудно развернуть мысль?!

Фредерик заворочался, засопел и приподнялся.

— Что случил… — Он замер на мгновение, заметив силуэт Айры, — Ты ещё кто?!

Она не ответила, собирая силы для удара. Раз — и сердце барона накрыла тёмная волна, обернулась вокруг, сдавила стальной хваткой. Фредерик захрипел, впечатал кулак в грудь и застонал. Вдалеке послышался звук открываемой двери: переполох в покоях привлёк внимание слуг. Как назло, барон умирать отказывался, сопротивлялся, выталкивая тьму из тела, — неосознанно, силой воли обычного человека. Слабость дара Айры не позволяла ей быстро расправиться с бодрствующим, если он стремился выжить. Она напряглась и надавила сильнее, вкладывая всю себя в атаку. Её вознаградило захлёбывающееся сипение Фредерика. С гримасой боли он откинулся на постели и затих.

В воздухе чернильной кляксой висело присутствие тьмы. Айра суетливо разогнала её, однако любой маг при наличии опыта мог обнаружить остаточный фон.

Шаги приближались. В последний раз взглянув на плоды своих трудов, Айра помчалась обратно. Ей казалось, что она падает, и падает, и падает в бездонную пропасть.

* * *