Меж двух огней

— О, мне не так давно показали правнуков моего брата, — сказал мальчик с налётом мечтательности, — такие забавные и почти меня не боятся. Да, мы торгуем с окрестными деревнями; не ради самой торговли, а так, чтобы к нам привыкли и относились чуть лучше, чем мы того заслуживаем. Не все готовы переносить компанию живых, однако я надеюсь, что в будущем сломаю лёд непонимания… и брезгливости.

— Смахивает на предательство, — бросила Вероника, — откровенно говоря, это оно и есть.

Мальчик скептически покосился на неё.

— Оставь эти суждения Владыке. Ты не властна над Квентумом, так не мешай нам свивать нити нашего узора. Когда-нибудь ты повзрослеешь и поймёшь — или не успеешь, присоединишься к нам и тоже поймёшь. Поймёшь, что худой мир лучше вражды. Что возможность существовать — бесценный дар, который нельзя отнимать по прихоти.

— Весь Квентум населён такими слабаками? — пробормотала Вероника, явно не рассчитывая, что Исак её услышит. Но он услышал и обернулся, чтобы одарить её улыбкой, терпеливой и спокойной. Он был как мудрый родитель, с которым пытался спорить неразумный отпрыск, — пропитан безмятежностью, ибо знал, что время расставит всё на свои места.

Невольно я зауважал Исака. Не за прожитые годы, которые позволяли ему разговаривать с Вероникой с позиции возраста; но за то, что годы эти позволили прийти ему к правильным выводам. Дурак останется дураком, даже если его волосы сплошь покроются сединой.

Правда, пацифизм Исака сочетался с решимостью следовать приказам Владыки. Многое из рассказов Эвакила про монстров, разрывавших живых голыми руками, было ложью или преувеличением, раздутой временем молвой. Но кое-что списать на байки было нельзя. Именно легионы неупокоенных разгромили войска аглорцев при становлении Мадила.

Очередной изящный домик мало отличался от предыдущих. Двухэтажный, с ненавязчивой лепниной и покатой черепичной крышей, остеклённый, он сверкал уютными огоньками в окнах. Каменные колонны подпирали арку, в глубине которой расположилась резная дверь, покрытая серебряной чеканкой.

Исак остановился у него, приглашающе взмахнул рукой. Дверь открылась, и на пороге показались два человека.

— Он в вашем распоряжении. Норман и Стефан подготовили его для вас, когда мы обнаружили ваше приближение. Если вам что-нибудь понадобится…

— Кровь, — перебила Пандора, — Нужна кровь.

— Стефан покажет вам конюшни, — ничуть не смутился Исак, — Что до того, кто будет лечить…

— Я пойду с ней, — произнёс Дерек.

— Хорошо, — отозвалась Вероника, хотя оруженосец и не думал спрашивать у неё позволения, — Заодно забери наши сумки у лошадей. Кстати, мы выступим с утра, поэтому, если кто-то из местных собирается присоединиться, пусть начнёт готовиться немедленно.

Она кивнула мальчику и прошла мимо него, держа ладонь на рукояти шаэ’руна. Весьма вызывающий жест! Тут я обнаружил, что копирую её позу, и смущённо отдёрнул руку. С тех пор как тёмный кинжал попробовал моей крови, он оставил попытки выпить мои силы и практически не крал тепло из тела. Даже шёпот притих, хотя не исчез совсем. Взамен в глубине души возникла потребность касаться шаэ’руна. Трогать его, щупать, даже гладить, как живое существо, нуждавшееся в ласке. Притягательность артефакта тьмы тревожила меня, но пока что оставалась далеко не самым значимым источником проблем.

Я приблизился к Исаку — чтобы поблагодарить его вместо магички и чтобы изучить поближе. Он привлекал внимание, особенно его страшная рана. Взгляд на неё заставлял сердце биться сильнее от омерзения и необъяснимого притяжения. Разум сыграл со мной злую шутку, пробудив любопытство в самый неподходящий момент.

Мальчик переступил с ноги на ногу. На его лице промелькнуло отвращение, и он отодвинулся. Извлёк из внутреннего кармана платок и прижал к носу. Аромат фиалок стал удушающим — и это на расстоянии в добрые три шага!

— Неужели всё так плохо? — Я понюхал под мышкой. Терпимо. Не цветочный дух, однако у неупокоенных с их тягой к чистоте должна отыскаться ванна. Уж в гостевом доме-то безусловно.

— Зависит от точки зрения.

— И что показывает ваша точка?

— Что вы возмутительно живой, — ухмыльнулся Исак.

— Мёртвые не потеют, верно.

— Дело не в поте. Неупокоенным ненавистен запах живых. Инстинктивное отторжение в теле без инстинктов, если угодно. Это… очень неприятный опыт. Одно из последствий нового состояния, которое, впрочем, давно прекратило быть новым. Раз вы избранный, то должны это знать. Хотя ваша компания весьма необычна.

— Не уверен, кого вы подразумеваете под избранным, но я не рыцарь Владыки, — мотнул головой я, — Может… рекрут?

— Вот как? Тогда прошу вас выдерживать расстояние. В столице неупокоенные привыкли к постоянному присутствию избранных, но тут, в глуши, запах живущего… раздражает. Мало кто в Квентуме готов терпеть его без крайней необходимости.

— Раздражает чем? Мы воняем?

— Скорее, источаете… упущенные возможности. Потерянные способности. Напоминает грызущую зависть или смутную, но сильную ревность без того, к кому следовало бы ревновать. В целом смущает, сбивает с толку.