Меж двух огней

Вероника проигнорировала вопрос. Мы вышли из главного здания и направились к конюшням.

— У нас нет времени учить тебя езде. Значит… — Вероника почесала подбородок, — Либо придётся связать тебя и перекинуть через холку, либо нужно будет посадить тебя в седло, а самой держаться на крупе. Я склоняюсь к первому варианту. Второй выглядит слишком затруднительным.

— Что⁈ В каком месте он затруднительный?

— Мне будет неудобно, — она пожала плечами.

— Как насчёт меня? Тащиться мешком картошки, связанным по рукам и ногам, — это, по-твоему, верх удобства?

— Твоё удобство — не моя проблема.

Я обогнал Веронику и преградил ей путь, для весомости выставив вперёд обе ладони.

— Погоди-погоди, так не пойдёт! Никаких верёвок! Подумай… подумай, в каком виде я доберусь до Владыки? На то, чтобы прийти в себя, уйдёт не одна неделя! Уверен, я отобью себе всё тело, а руки и ноги сотрутся в кровь. Придётся отложить обучение, а это не то, чего хотят, э-э-э, главные.

Вероника скептически посмотрела на меня.

— С каких пор небольшая встряска мешает учиться? Или ты настолько слаб? Раз так… — она хмыкнула, — Я собиралась дать тебе основы, пока мы едем. Твоё превращение в овоща может этому помешать. Пожалуй, я подумаю. А теперь уйди с дороги, пока я не познакомила тебя с ближайшей клумбой.

Я поспешно отодвинулся, запутался в ногах и едва не рухнул в вышеупомянутую клумбу. Вероника схватила меня за запястье и помогла удержать равновесие. В её глазах заплясали искорки веселья. Сейчас она совсем не походила на того, кому вскоре предстоит порка. Её прохладные пальцы на мгновение задержались на моей коже, пока она удостоверялась, что я снова не упаду. Это было до странности приятное чувство. Ещё более удивительным казалось то, что я не видел в ней злобности или обиды на мои слова, обрёкшие её на наказание. Я начал задумываться о том, что, возможно, меня не распотрошат после выезда из Новой Литеции.

— Воистину беспомощное создание…

Я не нашёлся, что ответить. Как парировать её выпад, когда ты только что висел на волосок от того, чтобы сверзиться на землю на ровном месте?

Просторные конюшни полнились запахами свежего сена, не менее свежего навоза и задорного ржания, периодически доносившегося из каждого стойла, кроме одного. Того, напротив которого остановились мы.

Конь Вероники изменился мало. Он по-прежнему больше смахивал на ящерицу, чем на лошадь, был молчалив и равнодушно косился слишком разумным для животного глазом. С его боков свисали перемётные сумы размером с небольшие рюкзаки. Вероника взяла его за уздечку и вывела наружу, затем вскочила в седло и похлопала по гриве.

— Это Такуми, — палец девушки показал на меня, — Свой. Будет ездить на тебе со мной. Один не будет. Может брать вещи.

Конь фыркнул и помотал головой. Неясно, понял ли он слова Вероники, но если бы он не мог, то какой смысл крылся бы в том, чтобы говорить это?

— Пока пойдёшь рядом со мной. Когда выберемся из города, посажу тебя перед собой.

Не сказать, чтобы меня воодушевили её слова, но альтернативы радовали ещё меньше.

Оказавшись за воротами, чьи створы с примечательной поспешностью захлопнулись за нами, мы начали путь по городу. Вскоре мы свернули с пустынной центральной улицы на оживлённую, но куда более узкую. Я вертел головой, рассматривая течение средневековой жизни и отмечая узкие переулки, куда, если такая возможность представится, можно будет улизнуть. Поначалу я держал дистанцию от Вероники, ибо внутри тлела мечта о побеге.

Прохожие шли скорым шагом, их взгляд прикипал к земле перед ними. Перед всадницей люди суетливо расступались, меня же будто не замечали. После пары чувствительных столкновений я решил держаться девушки, чья аура защищала от нечаянных и нежеланных знакомств — выставленных плеч, глухих ругательств и острого запаха чеснока изо рта. Впрочем, как я вскоре понял, подобную ауру излучал любой конный, и на то имелись свои причины.

Основная заключалась в том, что позволить себе лошадь могли немногие, а тот, кто мог, уделял мало внимания тому, что творится под её копытами. На моих глазах пара пышно разодетых дворян едва не наехала на нерасторопную старуху, которая несла плетёную корзину с бельём, и как ни в чём не бывало продолжила путь. Старуха успела отскочить, а вот корзине повезло куда меньше: некоторые прутья сломались, плетения расползлось, и вещи очутились на земле.

Я почувствовал, что это мой шанс. Передо мной разворачивалась несправедливость. Разве мог я называть себя героем, после того как равнодушно отвернусь от человека в беде? Безусловно, судьба не давала мне много возможностей примерить геройский титул, однако путь к вершине славы и благородства всегда начинается с малых поступков. В конце концов, я попал в другой мир не для того, чтобы безропотно следовать приказам сумасшедших поклонников смерти.

Не слушая окрики Вероники, я подбежал к старухе и принялся собирать бельё. Её реакция последовала незамедлительно.

— Вор! Вор! — завопила она и огрела меня по спине. От неожиданности я охнул и уронил то, что успел собрать.

— Э-эй, да погодите же вы! Я пытаюсь помочь!